Кем ты хочешь стать, когда исполнится 30?

Однажды в королевстве Кремниевой долины стало мало принцев (разработчиков) и очень много принцесс (технологических компаний). Принцессы очень страдали по этому поводу, равно как и их инвесторы.

Стэнфорд, КалТех и прочие приличные учебные заведения выпускали мало принцев, так как учить их долго и дорого. В 2011 году и возник первый Coding Bootcamp, школа, которая за 3–4 месяца превращала менеджера в принца (разработчика). Вот про это явление и расскажем.

В мире всегда было достаточно примеров людей, которые рано или поздно жалели о своем карьерном выборе. А еще в мире всегда было достаточно тех, кто не останавливался на сожалении, а “брал и делал”, менял свою карьеру на 180 градусов. Однако эти примеры — скорее, исключение из правил.

В какой момент исключение становится правилом? Когда феномен превращается в индустрию, когда на его основе начинают строить бизнес, когда менять карьеру на 180 градусов становится нормальным.

CEO и сооснователь калифорнийского буткэмпа Codeup, Майкл Гридли, отметил, что возраст его типичного студента — от 25 до 35 лет, он построил карьеру в индустрии, которая более не пользуется спросом, либо не приносит желаемого дохода.

Например, как рассказывает один из учеников Нью-Йоркского буткэмпа программирования, среди его одногруппников были: японский иммигрант, работающий бухгалтером; студент колледжа, который клялся, что его брат только что получил классную работу программиста в большой финансовой компании, (и, видимо, не мог смириться с успехом родственника и тоже пошел учиться— прим. ред.) и студентка-медик, которая прекратила учебу в медицинском университете, когда узнала о своей аллергии на формальдегид. Также, среди его одногруппников было еще много людей, чьи предыдущие профессии были “либо слишком унылыми и тупыми, либо им слишком мало платили”.

Я лично знаю человек 100, которые характеризуют свою работу либо как “унылую и тупую”, либо как “низкооплачиваемую”, либо и так и так. Уверена, вы тоже таких знаете. Но “часики тикают”, ничего не меняется.

А теперь давайте посмотрим, через что проходят ученики буткэмпа, чтобы все-таки сменить профессию:

Представляете, что должно происходить с человеком, чтобы он пошел на такие изменения?

А чем руководствуются работодатели в России, когда принимают решение о найме? Я обратилась к опытному HR консультанту, Ирине Семеновой, которая не один год проработала в кадровых агентствах и международных компаниях.

Допустим, человек работает маркетологом в российской компании и получает 50 тысяч рублей в месяц. Если человек пойдет и выучит английский (то есть получит дополнительный навык), то сможет устроиться в международную компанию, где ему уже будут платить 100 тысяч рублей.

Иными словами, существуют другие способы зарабатывать больше денег, нежели переквалифицироваться. А вот разочарование в профессии — это весомая причина изменить карьеру.

В общем и целом компании не любят кандидатов без опыта. Каждый работодатель ищет специалиста для определенных задач. Если компания выводит на рынок новый продукт, то ей нужен тот, кто уже выводил на рынок новые продукты — она покупает компетенцию.

Несмотря на это, люди все равно меняют профессию. Но делать это внутри компании (большой корпорации, например) значительно проще, так как кандидат для работодателя уже не является “котом в мешке”.

И нет ничего противоестественного в смене профессии. Люди возрастной категории “от 25 до 35” — это те самые миллениалы, поколение Y, которые могут и умеют адаптироваться к изменениям, как рынка труда, так и профессии. И если в Европе и США изменение профессии — явление естественное, то в Россию подобное “мироощущение” только приходит. Надо понимать, что это культурное изменение, которому будут долго и упорно сопротивляться.

И они уже сопротивляются — вы, ваши друзья, семьи, родители, выражая это в социальном неодобрении. “Мне не нравится моя профессия, я хочу ее поменять” в нашем обществе воспринимается как профессиональный провал или неудача, а не как стремление к самореализации.

Что же удивляться, что многие разочарованные в профессии люди так ничего и не меняют.

Трансформация мировой экономики, движимая технологиями — именно так характеризует четвертую индустриальную революцию World Bank.

Пока эта революция наступает, возникают различные мифы и предубеждения. Один из самых распространенных мифов — развитие технологий приведет к массовой безработице. Да, но нет.

Да: Кажется, очень логично: автоматизация повторяющихся задач приводит к тому, что выполняющие эти задачи люди будут удалены из уравнения — и это касается любой сферы. Например, согласно Future Job Report 2018, около 50% компаний ожидают, что автоматизация приведет к некоторому уменьшению количества сотрудников к 2022 году.

Но нет: Но на самом деле происходит переквалификация, одни навыки и компетенции сменяются другими. В том же Job Report 2018 утверждается, что 38% компаний ожидают, наоборот, увеличения количества сотрудников, но уже в области управления продуктивностью и контроля автоматизации.

В этом контексте буткэмпы — лишь инструмент переквалификации. Ведь там обучают всецело практическим навыкам, и таких специалистов на рынке требуется много.

Тем не менее, все мы должны понимать, что такие отчеты формируются на основе опросов, а опросы — это мнения, или, грубо говоря, массовые предсказания. А, как мы знаем, из нас так себе предсказатели.

Справедливо отметить, что рынок найма разработчиков и программистов — рынок со своими особенностями:

World Bank в своем отчете “Coding Bootcamps: Building Future-Proof Skills Through Rapid Skills Training” рассматривает рынок буткэмпов и их выпускников в связке развивающихся экономик и предпринимательской среды, что не удивительно, так как “бум стартапов” генерирует спрос, а рынок труда не заставляет ждать с ответом.

Не удивительно, что происходит генерация рабочих мест там, где это сделать дешевле и/или где для этого есть человеческий ресурс, а именно — в развивающихся экономиках:

И если голоса в вашей голове сейчас воскликнули: “А при чем тут Россия?”, то срочно их остановите, ибо Россия — та сама развивающаяся экономика с такой же развивающейся предпринимательской средой и относительно недорогой умной рабочей силой.

Так что, дамы и господа, программирование и буткэмпы — это не модная фишка/идея из Калифорнии, а неотъемлемая часть новой индустриальной революции и развивающейся предпринимательской среды.

Одно из ключевых отличий буткэмпа от онлайн-курсов (помимо очных занятий) — буткэмпы, как бы так сказать, “заморачиваются” с вашим трудоустройством. Некоторые школы непосредственно ищут работу своим студентам, некоторые — активно консультируют по этому поводу. И это абсолютно справедливо, так как зачем вам платить за навык, который потом не окупится.

Сей факт приводит к еще одной трансформации — Coursera, Udemy и им подобные товарищи двигаются в сторону трудоустройства своих подопечных, а LinkedIn, например, фокусируется на обучении и получении необходимых навыков.

Интервью с основателем одного первого в России буткэмпа для разработчиков Elbrus Coding Bootcamp, Георгием Бабаяном, можно послушать в моем подкасте — #toosexytobetrue на SoundCloud, Apple Podcasts или на Яндекс.Музыке.

Ну а вообще, подписывайтесь на мой телеграм канал (или просто в поиске в tg вбейте "toosexytobetrue"), чтобы настигать будущее раньше, чем будущее настигнет вас.