Эластичный спрос как убийца коммунизма

Современный коммунизм попал в ловушку, идеализируя собственных теоретиков и практиков. Это не позволяет левой экономической мысли развиваться, что приводит к бесконечному паразитированию на прошлом, и не позволяет сформировать образ будущего. В результате безусловно привлекательные гуманистические идеалы, такие как отсутствие эксплуатации или всеобщее практическое равенство возможностей, остаются недостижимыми. На праздниках, в качестве разминки для ума, я решил структурно изложить свой взгляд на ошибки в экономической теории Маркса.

Меня зовут Максим Пудалов, я суровый сибирский программист, предприниматель, инвестор. Прошел путь от разработчика до генерального директора группы компаний «Спутник»: t.me/sputnik_group_company

Последние три года я занимаюсь системным запуском и развитием IT-проектов. И потихонечку начинаю делиться накопленным опытом.

Живое общение я веду в своем ТГ-канале: t.me/mpudalov_note

Максимально идеалистическое отношение к Марксу и Ленину приводит к неверным оценкам причин как развала СССР, так и явного проигрыша коммунизма в конце прошлого века.

Страны, где когда-либо был коммунизм:

1. Советский Союз (1922-1991)

2. Китай (1949-настоящее время)

3. Куба (1959-настоящее время)

4. Вьетнам (1945-настоящее время)

5. Северная Корея (1948-настоящее время)

6. Лаос (1975-настоящее время)

7. Камбоджа (1975-1979)

8. Восточная Германия (1949-1990)

9. Польша (1947-1989)

10. Чехословакия (1948-1989)

11. Албания (1944-1991)

12. Венгрия (1949-1989)

13. Болгария (1946-1989)

14. Румыния (1947-1989)

15. Югославия (1945-1990)

Из пятнадцати коммунистических стран на данный момент осталось всего пять. Во всех них разрешена частная собственность (включая Северную Корею). Более того, частные предприятия составляют значительную долю в ВВП. К примеру в Северной Корее эта доля занимает от 30%, а в Китае – от 60%.

При этом обращаю внимание на то, что современная формула веры марксистов-ленинистов, по которой они узнают друг друга, включает всего два пункта:

1. Отмена частной собственности.

2. Борьба за бесклассовое общество революционным путём, через установление власти пролетариата.

Как мы видим, ни один из пунктов на данный момент не воплощен на практике. А те государства, которые пытались её воплотить, либо сменили форму правления, либо ввели частную собственность, либо развалились.

Обращу внимание и на то, что отказ от пути коммунизма в девяти из пятнадцати стран произошёл с 1989 по 1991 годы. Коммунизм там закончился вместе с Варшавским договором. Т.е., девять стран из списка перестали быть коммунистическими вместе с развалом СССР, который держался принципа отмены частной собственности до последнего.

В современном коммунистическом нарративе в развале СССР принято обвинять Хрущева. Ярким примером является исторический блогер Клим Саныч Жуков, который в серии роликов «Рождение революции» разворачивает логичный, взаимосвязанный исторический процесс. Но на Хрущеве вся последовательность обрывается, и начинается «цикл дураков и предателей». Однако исторический материализм говорит о том, что действия личности ограничены объективными, в том числе экономическими условиями. В связи с этим, считать что развал СССР обусловлен исключительно действиями Хрущева, Горбачева или даже Гайдара такой же идеализм, как считать что Российская Империя рухнула из-за Николая Второго.

При этом у современных коммунистов просто нет другого выхода. Идеализируя Ленина и Маркса, они просто не могут отказаться от знаменитой ленинской формулы:

А что если на секунду мы допустим, что Маркс – тоже человек, и ошибки, допущенные в теории, привели к экономическим проблемам, которые не удалось решить без ввода частной собственности?

В рамках чисто умозрительного эксперимента позволим себе это буквально святотатственное допущение.

Для начала давайте разберемся с терминами. Названия «плановая экономика» или «рыночная экономика» содержат в себе определенное лукавство. Нет никаких «экономик». Плановая или рыночная - это название экономических систем. То есть это то, как государство внутри и вовне себя выстраивает отношения с собственностью, экономическими процессами, акторами. Экономика только одна, и её законы действуют вне зависимости от того, какие приказы или законы издаёт пусть и самое великое в мире министерство. Вы можете выбивать цены на товарах, но от этого инфляция не исчезнет. Вы можете законодательно устанавливать курсы валют, но это не увеличит её покупательную способность, вы можете выстраивать любые планы, но это не отменит закон спроса и предложения.

Кстати, именно закону спроса и предложения Маркс фактически не уделяет внимания в своём труде, хотя периодически его упоминает. К примеру, в Главе 4, разделе 2 «Противоречия всеобщей формулы» Маркс рассуждает, о том, что если все капиталисты продают друг другу вкруг товар с наценкой 10%, то ни у кого капитал не складывается, поскольку свои 10%, полученные от продажи своего товара, капиталист отдаст другим капиталистам за их товары. В следующем разделе Маркс приведёт всё к тому, что поскольку на торговле с таким подходом не заработаешь, то, конечно, весь капитал складывается от того, что рабочему недоплачивают за его товар – рабочую силу. Конечно, при таком подходе закон спроса и предложения нам не интересен. Однако если Элли не будет обращать внимание на торнадо, её домик всё равно унесет в Волшебную страну.

А, между прочим, в законе спроса и предложения есть два очень важных понятия – эластичный и неэластичный спрос. Изменение цены на товары с эластичным спросом влияет на спрос. Если даже монополист – к примеру, производитель айфонов – увеличит на свой товар цену в десять раз, айфоны начнут покупать существенно меньше. А вот на товары с неэластичным спросом – электричество, коммунальные услуги и т.д. – цену можно поднять в десять раз, спрос на них не измениться. Потому что люди всё равно вынуждены их покупать, они просто не могут существовать без этих товаров.

Это определяет очень важный эффект. Если нам нужно произвести для всех потребностей России 1000 млрд. кВт/час, то нам нужно их произвести. Не 700 млрд., не 1500 млрд., а ровно 1000. Если для обеспечения победы страны в войне нужно произвести 10 000 танков, значит, надо произвести 10 000. Не 1 000, не 5 000, а 10 000. Т.е. товары с неэластичным спросом отлично ложаться в планы. И, на практике, в историческом процессе, мы видим, как плановая экономика позволяет эффективно закрывать неэластичный спрос. И СССР, и Китай продемонстрировали это на собственных примерах.

А вот с товарами с эластичным спросом всё обстоит хитрее. Допустим, у нас уже коммунизм, и мы производим товары для всех желающих по заявкам. И мы получили от граждан заявки на 1 000 синих рубашек. Гражданам есть в чём ходить и без них – ну вот хотят синие рубашки. Сколько рубашек нужно произвести для того, чтобы этот спрос удовлетворить?

1 000? А вот и нет. Возможно, что для удовлетворения этого спроса нам нужно произвести 700 синих рубашек, 100 красных и 50 водолазок. Вот такие вот чудеса. Мы можем исследовать предыдущий спрос (собственно, все этим и занимаются), строить на его основе графики и пытаться определить, сколько чертовых рубашек нужно произвести – но всегда остается элемент риска. Люди – капризные товарищи со сложной мотивацией. Возможно, уже произведя 100 синих рубашек, мы обрушим спрос на них. Никто не знает. В данный момент математических моделей, позволяющих делать точные предсказания, просто не существует. Короче, в план это не положишь.

Именно поэтому плановая экономика СССР смогла обеспечить страну танками и тракторами, победить голод и запустить человека в космос, но развалилась от нехватки джинсов, туалетной бумаги и видеомагнитофонов. Как бы печально это ни звучало.

Противоположным примером является Китай. Реформы Дэн Сяопина 1978 года открыли путь для предпринимательской деятельности, сохранив при этом государственный контроль над такими отраслями экономики, как энергетика, телекоммуникации, железнодорожный транспорт, горнодобывающая промышленность, авиастроение, оборонная и аэрокосмическая промышленность, медицина. Т.е., над секторами с товарами с неэластичным спросом. Такая смешанная модель экономики, когда государство планово занимается неэластичным спросом, а предприниматели эластичным, показывает себя на данный момент наиболее эффективной в мире.

Потому что кто-то должен взять на себя риск эластичного спроса на товар в условиях, когда спрос на него невозможно досконально просчитать и невозможно заложить в план. Этот риск берут на себя предприниматели. Они стараются удовлетворить этот спрос, опираясь как на таблички и расчеты, так и на интуицию. Кто-то из них прогорает, кто-то выигрывает и становится капиталистом. Другого способа решить вопрос с эластичным спросом пока просто не существует.

При этом, к чему приводит предпринимательство в секторах с неэластичным спросом, к примеру, в медицине, мы можем видеть на примере COVID-19 в США. Более 700 000 смертей от коронавируса в США против более 4 000 смертей в Китае. Очень наглядно.

Почему же Маркс не учел закон спроса и предложения в своём фундаментальном труде «Капитал»? В самом его начале Маркс делает следующие допущения.

Здесь товарищ Маркс умышленно упрощает отношение сложного труда к простому для того, чтобы дальнейшие рассуждения можно было уместить хоть в какую-либо приемлемую форму. Подтверждением этого служит его дальнейшая цитата:

Маркс действительно работал один, и для XIX века это упрощение вполне понятно. Однако это делает производительность труда каждого человека равным. Тогда действительно получается, что производительность труда можно увеличить, только владея средствами производства.

И хотя, конечно, владение средствами производства увеличивает производительность, но это далеко не единственный фактор. Дело в том, что производительность труда разная даже у отдельных людей. Притом она может достигать кратных различий. Пока плохой, слабоэрудированный, с низкой работоспособностью журналист пишет одну плохонькую статью, толковый бодрый парень может написать пять хороших. Когда мы говорим об организованных коллективах, владеющих одинаковыми средствами производства, эта разница может быть ещё выше за счет грамотно организованного производственного процесса.

При таком процессе роль личности падает, и мы на практике можем наблюдать эффект, когда работник, меняя коллектив, начинает работать кратно производительнее, или же наоборот. Это может достигаться за счёт таких организационных приёмов, как одномоментная замена штампов или последовательный контроль, грамотно выстроенная система мотивации и самоуправления (бирюзовые компании), и прочих способов.

Такая разница в производительности труда порождает технологическое предпринимательство, когда капитал складывается из того, что у предприятия производительность сильно выше средней. То есть, вкладывая меньше труда, они получают больше результата. Результаты такого труда распространяют торговые предприниматели, покупая товар дешевле (поскольку затрат у производителя было меньше) и продавая его по той стоимости, которая сформирована менее производительными компаниями (а не продавая друг другу с наценкой 10%, как пишет Маркс). Военный капитал занимается охраной или отъемом накопленных таким образом богатств, инвестиционный капитал позволяет расширяться таким производствам, а прожектеры привлекают в них инвесторов. Ну а в случае, если производительность труда не удается повысить, предприниматель начинает заниматься эксплуатацией, выжимая соки из работников.

Таким образом, в базе своей допущение Маркса об условно равной производительности труда свело всю предпринимательскую деятельность к эксплуатации и отъему прибавочной стоимости, что привело к игнорированию закона спроса и предложения и роли предпринимателя. Это позволило Хрущеву упразднить артели в 1958 году, что привело к краху СССР и коммунизма в девяти странах из пятнадцати. Как-то так.

На мой взгляд, левые теории играют крайне важную роль для развития общества. Именно они больше всего уделяют внимания отношениям собственника и наемного рабочего, отстаивая права последнего. Притом, что наёмных работников в мире гораздо больше, чем собственников, рациональный научный подход к таким отношениям был бы большим благом для всех. Гуманистические идеалы, говорящие про отсутствие эксплуатации и общество равных возможностей, прекрасны, и в таком обществе, конечно, хочется жить.

Однако теория обязана развиваться под давлением практики, иначе, позволю себе перефразировать Ленина в его критике Мильерана, буржуазные правительства будут добиваться большего!

Без развития теории современные коммунисты будут томно ждать наступления революционной ситуации – то есть такого ужаса, когда у людей не будет удовлетворен неэластичный спрос. Попросту – люди останутся без еды и отопления. Но даже если допустить, что такая ситуация в современном мире возможна; допустить, что власть получат именно коммунисты; допустить, что план опять позволит удовлетворить неэластичный спрос – что вы будете делать дальше? Ждать нового Хрущева, сжимая в кармане маузер? Потрясающе.

Таким образом, из-за того, что теория не развивается, а фундаментальные ошибки не устраняются, современный коммунизм не может и не сможет сформировать непротиворечивый образ будущего. Он может либо паразитировать на успехах прошлого, либо скатываться «вправо» драпируя свою «правость» красными флагами. Если левые не прекратят клеймить друг друга ревизионистами по любому чиху и не начнут заниматься доработкой экономической теории, то они вынуждено превратятся в свою противоположность. Постулируя научный подход и идеалы всеобщего равенства, на практике левые идеи превратятся в разновидность религиозных догм со своими святыми, святой войной и радикалами. Не надо так.

P.S. Оставляю специальный коммент для тех, кто хочет сказать что я не читал или не понял Гегеля/Маркса/Ленина или Диалектику/Истмат/Плановую экономику. Пишите, пожалуйста, под ним, очень хочется подсчитать количественно. Иду на рекорд.

Также буду рад ответить на любую предметную критику.