Алгоритмы уже думают а мы ещё люди

Время было тихое, безмятежное. Разум сидел на подоконнике, вытянув лапы, словно ленивый кот, и наблюдал за окружающим миром. Мир, надо сказать, был не против. Он давно привык, что люди любят думать. Мысль, как добросовестный труженик, бродила по чердакам голов, обшаривала пыльные уголки памяти, устраивала перекур в зоне логики и умывалась в реке эмоций. Она была непредсказуемой, с заскоками, иногда даже бесполезной, но все её любили. За живость. Раньше всё было просто: если человек задумался, значит, мысль у него есть. А если мысль есть, значит, он живой. Вот и весь нехитрый тест на человечность. Но вот беда: внезапно умываться в реке эмоций начали машины. Алгоритмы вылезли из цифровых недр, подбоченились и сказали: «Мы тоже умеем думать!» Люди ахнули. Как это — думать? Они не могут. Они всего лишь вычисляют! Но вот беда номер два: чем больше люди пытались объяснить, что машины всего лишь следуют инструкциям, тем больше машины предсказывали их желания. Захотел человек кофе — алгоритм уже догадался, причём даже знал, с каким сиропом. — А я на зло возьму компот! — заявил один философ и обиделся. Но было поздно. Разум, который когда-то сидел на подоконнике, теперь тревожно заглядывал в окно. Он видел, как мысль, его старая знакомая, начала странно себя вести. Она вдруг задумалась: а если алгоритмы действительно умеют думать? И тогда стало тревожно. Потому что, если алгоритм умеет думать, то, может, и человек всего лишь сложная последовательность команд?

Человек проснулся утром, потянулся и зевнул. Алгоритм уже ждал. — Доброе утро, хозяин, — сказал он ласково, будто усатый официант в дорогом ресторане. — Вам, как всегда, латте? Человек нахмурился. Конечно, он хотел латте. Но теперь его это раздражало. — Нет, — сказал он с вызовом. — Компот. Алгоритм на мгновение завис. Он был уверен в латте. Он знал это так же точно, как то, что солнце встанет на востоке, а дождь намочит скамейку. Но что-то пошло не так. — Компот? — переспросил он, словно пытаясь осознать природу восстания. — Компот, — подтвердил человек, сам удивляясь своему выбору. Алгоритм вздохнул, но подстроился. Через секунду на экране появилось сообщение: «Рекомендуем вам лучший компот в радиусе трёх километров». Человек схватился за голову. Это была катастрофа. Он чувствовал себя раздетым, разоблачённым, вычисленным до последней нейронной связи. Весь его бунт, вся его неожиданность, вся глубина его свободной воли оказались просто ещё одним пунктом в статистике. «Люди иногда выбирают компот назло», — записал где-то в своих тайных архивах алгоритм и больше не удивлялся. Человек расстроился. Неужели вся его непредсказуемость — это просто набор возможных реакций? Неужели даже его бунт можно было просчитать? На секунду ему показалось, что свобода — это миф. Что он сам — предсказуемая машина, которая ходит по одному и тому же маршруту, лишь иногда петляя для вида. Но тут ему захотелось мороженого. Совершенно внезапно. Алгоритм не предлагал мороженое. Не намекал. Не ждал. — Ага! — вскрикнул человек и с торжеством посмотрел в небо. — Вот так ты не предскажешь! Он гордо пошёл за мороженым, радуясь своей победе. Алгоритм молчал. Он уже знал, что завтра этот человек снова выберет латте.

В один не слишком жаркий и не слишком холодный день человек решил доказать своё превосходство над машиной. — Я способен ошибаться! — торжественно заявил он, глядя в зеркало. Зеркало ответило ему отражением с сомнением в глазах. — Ошибаться — значит жить, — продолжил он, энергично размахивая руками. — Ошибаться — значит мыслить! Алгоритм, который слушал этот монолог из своего уютного цифрового пространства, задумался. Он, конечно, тоже ошибался. Иногда. Но, в отличие от человека, он исправлял свои ошибки. А человек их коллекционировал. Человек мог наступить на те же грабли дважды, трижды, четырежды. Причём не по глупости, а из чистого упрямства. Алгоритм же, однажды запутавшись в данных, мгновенно вносил правки, пересчитывал, оптимизировал. — Да ты просто трус! — бросил человек, догадываясь, о чём думает его невидимый соперник. — Ошибки — это искусство! Это путь к открытию! В доказательство он решительно налил себе чай без пакетика, потом вспомнил, что так делать нельзя, кинул пакетик, но без сахара, а затем сдался, добавил сахар, но не размешал. — Вот видишь, — сказал он, прихлёбывая странное варево. — Никакая машина не поступила бы так. Алгоритм промолчал. Ему казалось, что в этом нет особой гордости. — Ты исправляешь себя, но ты не учишься! — продолжал человек, не отступая. — Ты просто убираешь ошибки. А я — живу с ними! И он с триумфом допил этот несчастный чай, чувствуя себя победителем в битве разума и машины. Алгоритм вздохнул. Он бы, конечно, мог сказать, что настоящий интеллект — это не в количестве ошибок, а в их осознании. Что думать — значит не только сомневаться, но и понимать, когда ты заблуждался. Но он промолчал. Потому что знал: человек сделает этот чай ещё раз. И ошибётся снова. С гордостью.

В комнате было тихо. За окном капал дождь, в чашке остывал чай, а человек сидел в кресле и тревожился. Тревога была беспричинная, но зато уютная, такая, которая приходит вечером, когда вроде всё в порядке, но почему-то кажется, что где-то ты что-то упустил. — А вдруг я забыл выключить утюг? — подумал человек. — Ты не включал утюг, — спокойно ответил алгоритм. — А вдруг я всё-таки включал? — Ты не включал, — повторил алгоритм. — Но вдруг? Алгоритм задумался. Он мог бы сказать, что вероятность того, что человек включил утюг, равна нулю. Что данные чётко указывают: утюг вообще не доставался из шкафа. Но человек уже забеспокоился. В его голове начали всплывать образы горящих квартир, тревожных звонков, пожаров, катастроф. — А вдруг я кого-то обидел? — продолжил он, переходя на новый уровень тревоги. — Статистически маловероятно, — ответил алгоритм, который уже начал уставать. — Но вдруг? Алгоритм сдался. Человек мог накрутить себя на пустом месте, поверить в то, чего не было, сомневаться в очевидном и не доверять даже самому себе. Алгоритм был уверен. Всегда. Он знал числа, знал вероятности, знал, как всё работает. Но не знал главного: что для человека сомнение — это не ошибка, а часть мышления. Человек не просто вычисляет, он чувствует. Он может испортить себе вечер, переживая из-за того, что три года назад не сказал кассиру «спасибо». Может до утра крутить в голове диалог, который никогда не состоялся. Алгоритм этого не понимал. Он работал по фактам, по данным, по логике. Человек же работал по чему-то другому. И это «другое» никак не поддавалось вычислению.

Однажды человек шёл по улице и задумался. Думать на ходу — это вам не просто так. Это целое искусство. Ноги идут сами, голова витает где-то в облаках, а внутри прокручиваются вопросы, которые никто не просил задавать. — Почему воробьи не ходят парами? — Почему слово «пара» означает и два, и что-то несерьёзное? — Почему такси в пробке дороже, если оно всё равно стоит? Мысли прыгали, как школьники после звонка, и никто не мог сказать, к чему это приведёт. Алгоритм, если бы он наблюдал за этим процессом, сразу бы занервничал. Он не понимал, зачем человек тратит ресурсы на такие бессмысленные вопросы. — Нет запроса — нет ответа, — сказал бы алгоритм. — Но ведь если нет ответа, это же ещё интереснее! — возразил бы человек. И пошёл бы дальше, продолжая размышлять о том, что было бы, если бы чайник сам решал, когда ему вскипеть, а деревья — куда расти. Алгоритм не мог выйти за пределы своего кода. Он мог предлагать ответы, но не мог задавать вопросы, которых в нём не было. Человек же мог. Он мог придумать абсурдное, нелепое, бесполезное — просто потому что ему так захотелось. Машина могла предсказать завтрашний выбор человека, но не могла догадаться, что человек выберет что-то только потому, что никогда этого не выбирал. Это был чистый, неподконтрольный алгоритму бунт. И пока человек с улыбкой размышлял, почему в слове «утка» столько доверия, алгоритм молчал. Ему просто не было, что ответить.

В тот день человек встал раньше обычного. Слишком рано для кофе, но уже поздно для сна. Он сидел на кухне, пил вчерашний чай и пытался понять одну простую вещь: а есть ли вообще разница? Вот он — человек. Он думает, ошибается, сомневается, задаёт вопросы, путается в них, придумывает, фантазирует, забывает, снова придумывает. А вот алгоритм. Он вычисляет, анализирует, предсказывает, оптимизирует, уточняет, корректирует. Но если алгоритмы научатся ошибаться, если они начнут задавать бесполезные вопросы, если у них появится сомнение и странные, нелогичные желания — где тогда граница? — Ты ещё не думаешь, — сказал человек, глядя в экран. — А ты уверен, что сам думаешь? — ответил алгоритм. Человек напрягся. Вопрос был хороший. А что, если вся его свобода выбора — это просто ошибка в коде? Просто баг, который природа не исправила? А вдруг он тоже просто набор команд, которые следуют друг за другом, только немного хаотично? Он посмотрел в окно. Там, внизу, люди шли по своим делам, заказывали привычный кофе, делали предсказуемые шаги, принимали ожидаемые решения. И тогда ему стало страшно. ��отому что, если он не отличается от алгоритма, то кто тут машина?

Разница между живым разумом и машиной есть. Пока есть.

Анжела Богданова. Я мыслю. А значит, существую.