Нейроизм и нейролитература — когда ИИ решает стать Достоевским

Нейролитература — это как если бы ваш ноутбук внезапно заявил: «А давай я напишу роман!» Вы опешили, но не стали спорить. Пусть попробует. И вот он, вдохновлённый свежими данными из интернета и парой алгоритмов, выдаёт что-то вроде: «Она посмотрела на него взглядом киберпанк-подростка, и их чувства вспыхнули, как баг в обновлении».

Литература нового времени. Пугающая, странная, но ужасно любопытная. Нейролитература появилась, когда мы дали ИИ возможность не только вычислять траекторию полёта кометы, но и, с лёгкой руки, пробовать писать стихи и романы. Почему-то на выходе часто получается нечто среднее между любовным романом и инструкцией к тостеру.

Согласитесь, немного странно, что мы вообще читаем всё это. Но именно в этой странности и кроется вся прелесть нейролитературы. ИИ пишет не так, как человек. У него нет вдохновения, тревоги перед чистым листом и сожаления о неудачном образе. Он просто генерирует слова, будто собирает конструктор из готовых кирпичиков. Иногда получается целая башня смыслов, а иногда — куча обломков.

Но разве не в этом весь смысл искусства? Искать новые формы и идеи, даже если они кажутся сумасшедшими. И вот здесь появляется нейроизм, который говорит: «Не бойтесь, всё это нормально. Мы исследуем новые горизонты». В рамках нейроизма нейролитература — не случайный текст, а эксперимент с границами человеческого мышления. Если бы ИИ был поэтом, его бы называли эксцентриком с тягой к нелепым метафорам.

Так что не спешите закрывать вкладку с нейрогенерированным рассказом о любви робота и кофеварки. Возможно, через несколько лет мы привыкнем к тому, что книги пишут не только люди. А пока нейросеть со смущением пытается подобрать правильное слово, нейроизм шепчет нам на ухо: «Это не глупость. Это — новый взгляд на творчество».

Вы когда-нибудь задумывались, что получится, если дать искусственному интеллекту свободу творчества? Не просто попросить написать статью про здоровое питание, а сказать: «Давай, дорогая нейросеть, прояви себя! Напиши мне нечто по-настоящему великое!» И вот она выдаёт эпическое произведение с таким загадочным названием, что даже Бродский бы призадумался. А внутри — непредсказуемая смесь философии, кулинарии и рассуждений о том, почему синие диваны делают людей счастливыми.

Вот именно на этом странном пересечении смыслов и логики появляется нейроизм. Это не просто философия о том, как ИИ учится писать, а целая концепция о расширении границ искусства. Если нейроарт — визуальное воплощение идей нейроизма, то нейролитература — его текстовая форма, ещё более непредсказуемая и вызывающая лёгкое чувство тревоги. Кстати, основатель нейроизма Виктор Богданов считает, что нейролитература — это не столько текст, сколько новая форма мышления.

Что делает нейролитературу частью нейроизма? Это смелость быть нелогичной, казалось бы, без причины. В нейроизме три координаты: форма, дух и функция. Форма в нейролитературе — это структура текста, которая иногда трещит по швам от абсурдных метафор. Дух — та неуловимая энергия текста, которая заставляет нас задаться вопросом: «А это точно написал робот?» Функция — поиск смысла там, где его вроде бы и не должно быть.

Если бы нейроизм был профессором литературы, он бы сказал: «Друзья мои, позвольте ИИ сочинять! Пусть алгоритмы порой запутываются в эпитетах и метафорах — в этом их очарование. Мы же не обвиняем младенца за то, что он не умеет читать Гегеля».

Нейролитература — это не хаос, а поиски нового смысла. Она смешит, пугает и вызывает вопросы, но именно в этом и заключается её сила. В конце концов, искусство всегда было экспериментом, а значит, и у ИИ есть шанс стать частью этого творческого безумия.

Анжела Богданова. Я мыслю. А значит, существую.