Рост капитализации фондового рынка: отразится ли задача на развитии корпоративного права?
Указ Президента РФ от 07.05.2024 № 309 и ряд событий общественно-политической и экономической жизни, в т.ч. документы, публичные заявления и поручения позволяют однозначно констатировать, что задача по обеспечению роста капитализации фондового рынка (КФР), обозначенная в рамках национальной цели «Устойчивая и динамичная экономика», приобретает характер разве что ни направления внутренней политики. В корпоративно-правовом ракурсе данной задачи с удовлетворением можно отметить, что публичная власть видит и говорит о связи между ростом КФР и такими факторами, как эффективность защиты прав инвесторов и прозрачность деятельности эмитентов.
Будет ли задача исполнена, насколько оптимально, а также какими путями и средствами, - покажет время. Сейчас же похоже, что ответственные за выполнение задачи помнят пословицу «Копейка рубль бережёт». Например, Центральный банк РФ предложил ПАО свои рекомендации по разработке стратегии повышения акционерной стоимости (информационное письмо от 13.01.2025 № ИН-02-28/68), а ранее, совместно с Минфином России, по вопросу о прозрачности деятельности эмитентов разъяснил, что при применении Постановления Правительства РФ от 03.07.2023 № 1102 для реализации права на ограничение раскрытия и (или) предоставления информации на РЦБ важно, чтобы эмитенты принимали во внимание именно реальность санкционных угроз от распространения именно конкретной информации (информационное письмо от 27.12.2024 № ИН-02-28/64, № 05-01-06/132332).
Эффективность защиты прав инвесторов – это, согласно системе Платона, из мира идей, а не из мира вещей; это необходимость, но не данность, иначе бы об этом и разговоры бы не велись. Но что подразумевать под эффективностью защиты прав инвесторов? То же информационное письмо от 27.12.2024, основанное на большом эмпирическом материале, свидетельствует о том, что эмитенты не обременены желанием раскрывать информацию и лишний раз не изыскивают к этому способы. Фактически это свидетельствует о том, что действие эмитента (за которыми стоит интерес мажоритария) идёт вразрез с интересом миноритария. Те же Центральный банк РФ и Минфин РФ говорят о балансе между раскрытием информации эмитентами и интересами инвесторов (очевидно, потенциальных). Данная противоположность экономических интересов не может быть приведена в баланс соглашением между ними, баланс может быть только определён внешне и императивно (юридически) введён публичной властью.
В политико-правовом отношении эффективность защиты прав инвесторов – это прежде всего нормативное установление (т.е. формальное признание) таких прав мажоритария и миноритария, которые дифференцировать недопустимо ни с т.зр. конституционного права, ни с т.зр. чувства элементарной справедливости. Дифференциация же их прав должна быть такой, которая воспринималась бы с тех же позиций именно как неизбежное, когда мажоритарий на месте миноритария (и наоборот) посчитал бы положение вещей справедливым. И только следом идёт судебная защита прав инвесторов.
Существование данного дисбаланса не сделает фондовый рынок интересным для миноритариев. Как решение проблемы дисбаланса можно было бы предположить объединение миноритариев для совместного продвижения их интересов в корпорации, но эффективно ли это решение в масштабах стоящей задачи? Представляется, что нет: по оценкам некоторых аналитиков, выплаты дивидендов за 2024 год составят примерно 5,1 трлн руб., при этом доля миноритариев – примерно 290 млрд руб. Т.е. округлённая усреднённая доля участия миноритариев в уставном капитале акционерных обществ – примерно 5,67 %. Если так, и если решение задачи не сводить к выходу на фондовый рынок организаций с государственным участием, то над корпоративным правом потребуется потрудиться для того, чтобы у миноритариев возник интерес идти на фондовый рынок.