Недобросовестность третьих лиц, купивших акции или доли в уставном капитале хозяйственного общества вопреки уставному запрету
В Федеральном законе «Об акционерных обществах» установлено, что если уставом непубличного АО предусмотрено преимущественное право акционеров или самого АО на приобретение акций, но оно нарушено и акции отчуждены третьему лицу, не являющемуся акционером, то акционеры или само АО вправе через суд «перевести на себя» отчуждённые акции, «если доказано, что приобретатель знал или должен был знать о наличии в уставе общества положений о преимущественном праве» (п. 4 ст. 7).
Также в данном законе есть положение о том, что уставом непубличного АО может быть предусмотрена необходимость получения согласия акционеров на отчуждение акций третьим лицам. И если данное положение нарушено, то сделка об отчуждении акций может быть признана недействительной «если доказано, что приобретатель знал или должен был знать о наличии в уставе общества положений о необходимости получения согласия акционеров на отчуждение акций» (п. 5 ст. 7).
С точки зрения последовательности законодательного регулирования такой же подход логично было бы ожидать и в Федеральном законе «Об обществах с ограниченной ответственностью», но его здесь нет; п. 18 ст. 21 Закона об ООО в таких случаях не придает значения вопросу о том, знал ли приобретатель или должен ли был знать о наличии в уставе ООО ограничений.
Президиум ВАС РФ в Постановлении от 13.12.2011 № 10590/11 по делу № А40-3958/10-62-51 выразил позицию: покупатель, заключая с продавцом договор купли-продажи доли в уставном капитале ООО, не мог не ознакомиться с уставом данного общества (!), поэтому заведомо должен был знать (!!) о наличии запрета и предвидеть негативные последствия своего поведения. Светлейшая и очевиднейшая мысль; остаётся сожалеть только о том, что она не изложена в стихах. Но и в прозе она тоже усвоена судами.
В постановлении 16 Арбитражного апелляционного суда от 16.06.2022 по делу № А63-18419/2019 указано, что третьи лица - покупатели по сделке знали или должны были знать о том, что сделка совершена с нарушением ограничений, установленных уставом общества, поскольку устав общества является учредительным документом общества, с которым покупатели, приобретая доли в уставном капитале общества, становясь участниками общества и действуя добросовестно, не могли не ознакомиться.
Добросовестности третьего лица, покупающего акции или доли в уставном капитале хозяйственного общества, имманентна осведомленность о содержании устава. Данное положение соответствует современному цивилизованному российскому правосознанию.
Приведённые выше положения Федерального закона «Об акционерных обществах» в части наличия оговорки «если доказано, что приобретатель знал или должен был знать о наличии в уставе общества», могут внушить ошибочные и напрасные выводы. Может показаться, что законодательство дифференцирует разумность и рассудительность долевых инвесторов в непубличных обществах в зависимости от того, куда ими осуществляется инвестирование – в ООО или в непубличное АО. Если в ООО, то не важно, знаком ли инвестору устав ООО, долю в уставном капитале которого он намерен приобрести. А если инвестирование в непубличное АО, то из буквальной формулировки ст. 7 закона об АО следует вывод: для законодателя совершенно не очевидно, что инвестор знает устав того непубличного АО, акции которого он приобретает. Конечно же, такой вывод делать никак нельзя. Представляется, что ст. 7 Федерального закона «Об акционерных обществах» необходимо привести в порядок: исключить упомянутое «если доказано…». В результате предварительная осведомлённость третьего лица о содержании устава АО станет исходной позицией, как оно и есть в действительности, а сама корректировка будет поводом для дополнительного доверия к законодательству.