Как превратить обязательства в активы: цифровая платформа для реального сектора

Привет! Я — Александр Богданов.

Много лет работаю на стыке финансов и реального сектора. Всё это время вижу одну и ту же проблему: у предприятий хронически не хватает оборотных средств — особенно в моменты, когда они реально нужны.

Цикл статей, который вы увидите здесь — результат анализа, практики, дискуссий и поисков решений. Так появилась концепция Коммерческих Денежных Требований (КДТ) — цифровых активов, созданных не для фондового рынка, а для предприятий, поставок и живых обязательств.

Это не теория. Это модель, которую можно внедрять. И сейчас — самый правильный момент говорить о ней всерьёз.

Цикл в этом блоге — повод начать разговор.Если вам интересно, как обязательство превращается в актив — вы по адресу.

Начинаем...

В современной экономике деньги по-прежнему приходят туда, где уже есть деньги. Банковский скоринг, залоги, рейтинги — вся система распределения ликвидности обслуживает компании, которые и без того считаются устойчивым. Но что делать тем, кто произвёл товар, поставил его по договору своему заказчику — и остался без финансирования только потому, что он поставщик, а не «надёжный заёмщик»?

Это не частная проблема. Это архитектурный сбой в логике обращения денег: в экономике, где обязательства не могут стать активами, замедляются расчёты, растёт задолженность, тормозится развитие.

Ликвидность должна следовать за обязательствами. Не за скорингом, не за залогом, а за фактом совершённой поставки. Такой подход — не утопия. Именно так функционировала экономика до появления Бреттон-Вудской системы.

Поставка фиксировалась обязательством, выпускался вексель, который мог быть учтён в коммерческом банке (продан банку) и переучтён в Центральном банке (продан ЦБ в счёт получения ликвидности — через механизм рефинансирования).

Деньги поступали в реальный сектор вслед за товаром — как отражение уже выполненной работы. Таким образом центральные банки обеспечивали экономику ликвидностью без инфляционного давления: выкупались обязательства, порождённые поставкой.

Появление Бреттон-Вудской системы в 1944 году стало поворотной точкой. Она изменила не только логику международных расчётов, но и внутреннюю структуру денежного обращения. Управление ликвидностью стало опираться не на переучёт обязательств реального сектора, а на валютные резервы, государственный долг и централизованную эмиссию. Финансирование сместилось от поддержки оборота производителей к управлению балансами и валютными потоками.

Свою роль сыграли и практические ограничения: бумажная форма векселей создавала избыточные издержки, а их широкое использование в сомнительных схемах подорвало доверие к инструменту.

Результат — смещение фокуса с производственной логики на финансовую. Обязательства между предприятиями утратили способность быть ликвидными активами, уступив место скорингу, залоговому обеспечению и ограниченному банковскому лимитированию.

В современных условиях важно понять, можно ли вернуть экономике способность опираться на уже совершённые действия — на поставку, работу, выполненное обязательство — как на источник ликвидности? Можно ли создать систему, в которой выполненное обязательство становится основанием для финансирования? Один из подходов, вытекающих из современных реалий, — использование цифровой формы таких обязательств. Этот подход реализуется в концепции Коммерческих Денежных Требований (КДТ) — цифровых активов, позволяющих зафиксировать задолженность между предприятиями и использовать её в дальнейшем обороте или для получения ликвидности.

В модели с КДТ никто не отменяет анализ плательщика. Если банк или инвестор принимает на себя риск, он оценивает именно его — как источник исполнения обязательства. Но ключевое отличие в другом: финансы и возможность продолжать оборот получают поставщики — те, кто уже выполнил договор, независимо от скоринга банков.

Это фундаментальный сдвиг. Сегодня заказчик — чаще всего крупная и финансово устойчивая структура — накапливает обязательства перед своими поставщиками и подрядчиками. Деньги у него есть. Он платит в срок. Но только тогда, когда ему удобно. А вся цепочка — от производителя ресурса до поставщика компонентов — в это время живет на отсрочках и внутренних займах. Или не живет вовсе.

КДТ позволяют перенести ликвидность туда, где она действительно нужна — вниз по цепочке, к тем, кто создаёт продукт, а не только к тем, кто распоряжается бюджетом. Это не “дешёвое финансирование”, это возвращение логики: сделал работу — получил ликвидность, даже если ты не входишь в число приоритетных клиентов банка.

Когда деньги концентрируются у главного заказчика, а распределяются по логике, не связанной с реальными потребностями, цепочка расчётов превращается в игру ожиданий:

– поставщик ждёт оплату,

– его поставщик тоже ждёт оплату,

– дебиторская задолженность растёт,

– поставки откладываются,

– новые заказы сдвигаются.

Так возникает модель “ждущей экономики” — есть деньги и есть спрос, но ликвидность заблокирована в начале цепочки и не доходит до тех, кто обеспечивает производство.

КДТ развязывают этот узел. Их передача между участниками восстанавливает движение в хозяйственном обороте: обязательства могут переходить от одного предприятия к другому, обеспечивая оборот продукции и доступ к ликвидности на всех уровнях. КДТ не подменяют расчёты – они разблокируют движение продукции, хозяйственных связей, ликвидности.

Сегодня цифровые финансовые активы (ЦФА) в основном развиваются по модели фондирования. Это, как правило, инструменты, близкие к облигациям: эмитент привлекает средства, инвестор рассчитывает на доходность. Это устоявшаяся модель, и именно она развивается в цифровой инфраструктуре.

Но потенциал ЦФА этим не исчерпывается. В экономике остаётся колоссальный, не вовлечённый в оборот актив — дебиторская задолженность между предприятиями. Ее объём превышает 100 триллионов рублей. Это уже существующие обязательства, возникшие в ходе реальной хозяйственной деятельности. Их не нужно замещать нов��м долгом — их можно оцифровать и ввести в экономический оборот.

Для этого требуется система, которая задаёт правила, обеспечивает прослеживаемость и юридическую устойчивость. КДТ — базовый инструмент такой системы. Это не способ привлечения фондирования или инвестиций, это механизм восполнения оборотных ресурсов после уже совершённой поставки, работы или услуги.

КДТ не противопоставляются инвестиционным ЦФА. Эти инструменты решают разные задачи и действуют на разных уровнях. КДТ — это дополнение к инвестиционным форматам, ориентированное на движение уже возникших обязательств в реальном секторе.

Экономика не ограничивается внутренними связями. Поставки идут через границы, обязательства возникают между контрагентами из разных юрисдикций, но в сегодняшней парадигме платёжные механизмы всё чаще дают сбой. И если внутри страны КДТ позволяют вернуть движение, возникает вопрос: можно ли применить ту же логику и за пределами национальной системы?

Что происходит на уровне внешнеэкономических отношений? Расчёты становятся всё более фрагментированными. Отказ от SWIFT и санкционные ограничения делают привычные инструменты либо недоступными, либо избыточно дорогими. Одновременно исчезает универсальный механизм доверия —расчётная единица, которой одинаково доверяют обе стороны сделки.

В таких условиях возникли параллельные схемы: механизмы платежн��х агентов, расчёты через третьи страны, бартерные контуры. Но у них нет прозрачности и правовой чёткости. Эти механизмы существуют в режиме постоянного риска и прекращаются при любом сбое.

КДТ в этом контексте — попытка вернуть устойчивость там, где платёжные механизмы больше не работают. Они фиксируют обязательство между сторонами и могут передаваться от одного участника к другому — до тех пор, пока не окажутся у владельца в юрисдикции, где возможна оплата в валюте КДТ.

Платёж по КДТ совершается деньгами. Но само обязательство, как цифровой актив, может находиться в обращении — между компаниями, между юрисдикциями, внутри платформы. Это позволяет сохранить движение в во внешнеторговом обороте даже в условиях разорванной платёжной инфраструктуры.

Идея цифрового обращения обязательств начала формироваться ещё в 2016 году, когда в журнале Рынок ценных бумаг обсуждалась возможность перевода вексельного обращения в электронную форму.

※ Некоторые свойства КДТ действительно пересекаются с логикой вексельного обращения — передаваемость, ответственность, безусловность. Но КДТ — это не цифровой вексель. Это инструмент, собранный под прикладную задачу: ввести в оборот уже возникшие обязательства и обеспечить их обращение. Далее в статьях будут использованы термины из вексельного права — не как модель, а как удобный язык описания.

Позже идея трансформировалась в более прикладную модель — Коммерческие Денежные Требования (КДТ), впервые представленную в 2019 году в журнале Банковское дело.

С тех пор концепция была детализирована, получила правовую и технологическую проработку и сегодня готова к практической реализации — в рамках инфраструктурных платформ, цифровых финансовых инструментов и трансграничных расчётов.

Именно для этого — чтобы выйти в практику — я и открываю этот разговор.

Мир меняется — в логистике, в расчётах, в доверии. Но финансовые инструменты часто остаются в парадигме прошлого: ликвидность — только для крупных, развитие — только в кредит.

КДТ — это попытка перезапустить ключевую функцию экономики: позволить обязательствам снова быть активами. Не абстрактным токеном, не деривативом на будущее, а прямой фиксацией того, что уже поставлено, принято и должно быть оплачено.

Сегодня КДТ готовы к обсуждению и запуску — как в национальном контуре, так и в трансграничных расчётах. Я публикую этот текст не для того, чтобы что-то продать или “вывести на рынок”, а чтобы начать разговор с теми, кто:

– строит инфраструктуру,

– управляет расчётами,

– отвечает за поставки,

– ищет смысл в цифровых активах.

Если вы из их числа — давайте говорить

Продолжение следует

⏭ В следующей статье — как выпускаются КДТ: кто может их формировать, на каком основании появляется цифровой актив, и что делает эту конструкцию устойчивой. Переходим от логики — к механике.