На что похоже современное российское искусство? (30+ примеров)

В этой статье на примере российской ярмарки совриска Cosmoscow 2024 я расскажу, откуда современные художники берут вдохновение для своих работ. Среди «источников» есть как классики, так и современные зарубежные художники.

С 25 по 27 октября в Москве прошла ярмарка Cosmoscow, где 91 галерея представила свыше 1500 работ. Я изучила множество материалов о мероприятии в интернете перед тем, как посетить его лично. Сначала планировала выбрать понравившиеся работы для поста в своём тг-канале «Art Actually | Реальное искусство», но, прогуливаясь вдоль стендов, почувствовала удивительное дежавю и поняла, что нужно написать статью.

Я бы разделила работы с отсылками на две категории:

1) Когда художник прямо цитирует известное произведение или другого мастера

2) Субъективное впечатление, что работы на ярмарке напоминают других художников

Скульптура Вильгения Мельникова «Лаокоон 2024» на стенде Pop-Up Gallery отсылает нас к скульптуре «Лаокоон» за авторством Агесандра, Полидора и Афанадора (около 175–150 до н.э.). В основе сюжета лежит миф о троянском священнике Лаокооне, который выступал против ввоза троянского коня в город. За это на него и двух его маленьких сыновей напали гигантские змеи, посланные богами. Эта история была предметом творчества многих художников.

На стенде галереи Веллум представлено сразу несколько картин, которые отсылают нас к античной статуе Аполлон Бельведерский (около 350-320 до н.э.)

Егор Остров в работе «Торс по Микеланджело» цитирует деталь фрески «Сотворение Адама» Микеланджело Буонарроти (1511). А картина Острова «Ангел, настраивающий лютню» (по Бартоломео Монтанье) отсылает нас к работе упоминаемого автора «Мадонна с Младенцем и святыми Андреем, Моникой, Урсулой и Сигизмундом» (1498).

На стенде MSCA Gallery были представлены две работы, которые точно повторяют картины Жака Луи Давида «Смерть Марата» (1793) и Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» (1885) с одним исключением. Изображение «смерти» на них было словно «замазано». По замыслу автора, это символизирует современную тенденцию в медиа скрывать и заблюривать нежелательные темы и изображения.

Андрей Семенов из галереи Николая Евдокимова представил несколько работ, иронично «переосмысливающих» классику. В его произведениях можно узнать черты «Моны Лизы» Леонардо да Винчи (1519) и «Сатурна, пожирающий своего сына» Франсиско Гойи (1825).

Elohovskiy gallery представила работы художника Сергея Шеховцева. Его работа «Голландский натюрморт с цветами и фруктами. Пит Мондриан» явно отсылает нас к фирменному стилю Пита Мондриана с вертикальными и горизонтальными черными полосами и окрашенными в желтый, красный или синий прямоугольниками. Этот стиль прослеживается во многих его работах, например, в картине «Композиция с красным, синим и жёлтым» (1930).

«Садко» авторства Макаревич&Елагина (стенд XL Gallery) представляет собой гриб, который подпирают античные статуи, а сверху на шапке красуется Башня Татлина. Этот проект монументального здания-памятника разработал в 1919–1920 годах советский архитектор Владимир Татлин. Изначально башня носила название «Памятник III Коммунистическому Интернационалу». Проект так и не был осуществлён, но оказал большое влияние на творческие умы в СССР и за его пределами. На фото: модель башни Татлина (1919 год).

Масштабная работа Кирилла Чёлушкина сразу вызвала у меня ассоциации с библейским сюжетом – как будто мы видим сцену Тайной вечери «со спины» гостей. К этой теме неоднократно обращались художники, среди самых известных примеров – роспись «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи (1498).

Скульптура ягненка под названием «Модель 107» Алексея Булдакова отсылает нас к живописи, основанной на религиозных сюжетах. Обычно ягнёнок символизирует невинность, кротость, терпение и смирение. Его образ часто используется в контексте жертвоприношения. Пример использования образа ягненка в религиозных сюжетах – картина «Святое семейство с агнцем» Рафаэля Санти (1507).

Оммаж к «Вавилонской башне» Питера Брейгеля Старшего (1563) я увидела в двух работах: в картине Павла Плетнева, на которой изображена груда машин, и в произведении Ивана Языкова, где вместо башни изображён гигантский пластиковый стакан.

Другую работу Питера Брейгеля Старшего «Зимний пейзаж с конькобежцами и ловушкой для птиц» (1565) мне напомнила фотография Виктора Ахломова.

Сразу несколько работ на ярмарке напомнили мне картину Джона Эверетта Милле «Офелия» (1852), вдохновлённую пьесой Шекспира «Гамлет». Офелия была возлюбленной Гамлета, но, узнав, что он убил её отца, девушка помешалась рассудком и покончила с собой, утопившись в реке. На Cosmoscow образы Офелии нашли отражение в работе Билла Виолы «Мэдисон» (из серии «Водяные портреты») с юной девочкой и в диптихе Натальи Гудович «Ofelia», где в золоте изображены сразу две девушки, похожие на статуи.

Работа Марины Пчеляковой «Баланс», где девушка с цветком в волосах отдыхает среди природы, отсылает к творчеству Поля Гогена (пример: «Женщина, держащая плод» (1893)).

Три девушки на велотренажёрах в работе «Кардио» Артура Удовенко напомнили мне «Танец II» Анри Матисса (1909) и «Авиньонских девиц» Пабло Пикассо (1907).

Мозаика Александра Филимонова, кажется, цитирует деталь «Постоянства памяти» Сальвадора Дали (1931) с растекающимися часами.

Несколько сюрреалистичная картина Родиона Китаева «Шарик улетел» перекликается с написанной почти век назад работой Сергея Лучишкина «Шар улетел» (1926).

Стенд галереи Carre d'artistes – один из моих любимых. А одинокие девушки в картинах Люси Соловьевой (LU) напомнили по атмосфере Эдварда Хоппера (к примеру, его картину «Автомат» (1927)).

Поп-арт всегда отсылает к каким-то знаковым предметам массовой культуры. Самая дорогая проданная работа на ярмарке «Malevich sold here» Александра Косолапова отсылает нас не только к известному художнику и марке сигарет Marlboro (курение вредит вашему здоровью). Я вижу тут отсылку к художнику Ричарду Принсу, который одним из первых использовал изображения Marlboro, а именно его ковбоя из рекламы в своей серии работ «Cowboys». По мнению Принса, этот символ настолько растиражирован в культуре, что принадлежит всем. Но основное в картине Косолапова – это всё же Малевич, отсылки к которому он не раз использовал в своём творчестве.

Сюжеты работ Наташи Хабаровой – телесное одиночество, хрупкость и незащищенность. Её картина «Без названия», изображающая размытую фигуру пышной женщины, вызывает ассоциации со стилем Фрэнсиса Бэкона (Three Studies from the Human Body (1967)).

Цветы Анны Таганцевой-Кобзевой похожи на серию работ «Flowers» Энди Уорхола (1964).

Стенд галереи Fabula напомнил мне сериал «Офис» и работы Джеймса Говарда, для создания которых он использовал изображения из интернета и цифровую печать. Например, его работы «Zero yin-he oil» и «The Stink Desire». Привет из нулевых.

Объёмные надувные работы на стенде Ruarts ассоциируются с серией скульптур Джеффа Кунса из яркой нержавеющей стали, напоминающие животных из воздушных шаров.

Работы Тараса Желтышёва (Yoomoota) с таблетками отсылают к другому современному художника Дэмиену Хёрсту. Херст многократно использовал таблетки для создания своих арт-объектов («Весенняя колыбельная» (2002), «Череп и таблетки» (2008)).

А другая работа Желтышёва «Pure lovе» отдалённо напоминает мне «Над городом» Марка Шагала (1918).

Этот триптих за 1,3 млн рублей (галерею и автора, увы, не зафиксировала) напоминает мне тест Роршаха. Тест не произведение искусства, но слишком уж сильна ассоциация – не смогла не упомянуть.

Стенд Ekonika с натяжкой можно назвать произведением искусства, но я всё же решила про него написать. Он напомнил мне инсталляцию Трейси Эмин «Моя кровать» (1998). Работа Эмин представляет собой смятую постель, вокруг которой валяются бутылки, окурки сигарет, средства контрацепции и прочие личные вещи. У Ekonika вышел более приличный, «прилизанный» вариант комнаты девушки, собиравшейся на встречу и убежавшей, оставив лёгкий беспорядок.

Больше интересного про искусство в моём канале «Art Actually | Реальное искусство»: