Прорыв в диагностике депрессии: идентифицировано 290 генов-провокаторов

Депрессия — это не совсем «стандартное заболевание», в том плане, что она не переносится вирусами или бактериями. Речь больше идет о том, насколько каждый человек по-отдельности склонен к депрессии. И сталкиваясь в жизни с травматическими обстоятельствами мы реагируем на них согласно внутренним склонностям.

И сегодня, мы как никогда ранее близки к оценке склонности человека к депрессии. Восприимчивость к развитию генерализованного депрессивного расстройства зависит от 293 выявленных генов, которые усиливают факторы риска. Это на 40% больше, чем было известно ранее.

Масштабное кросс-гендерное полногеномное ассоциативное исследование (GWAS) рассмотрело генетический состав 688 808 человек с депрессией и 4 364 225 человек из контрольной группы и выявило в общей сложности 697 вариантов в 635 генных локусах, связанных с этим расстройством. 293 фактора ранее не были известны.

Это результат почти восьмилетней работы международной группы ученых под руководством Эдинбургского университета и Королевского колледжа в Лондоне, а также исследователей из QIMR Berghofer, Университета Квинсленда (UQ) и Центра мозга и разума в Сиднее.

Само собой, развитию депрессии способствуют сложные биологические и экологические факторы. И связь между мотивацией, депрессией и физической активностью весьма наглядно это демонстрирует. Но эта комплексная генетическая карта риска депрессии позволит специалистам быстро выявлять пациентов, которые наиболее предрасположены к развитию этого заболевания.

В апреле прошлого года исследователи Джейкоб Крауз и Ян Хики из Сиднейского университета объяснили, почему понимание роли генетики в депрессии имеет решающее значение:

Представьте себе двух людей, один с высоким генетическим риском депрессии, другой с низким риском. Они оба теряют работу. Генетически уязвимый человек воспринимает потерю работы как угрозу своей самооценке и социальному статусу. Возникает чувство стыда и отчаяния. Он не может заставить себя искать другую работу из-за страха потерять и ее. Для другого потеря работы меньше связана с ним и больше с компанией. Эти два человека по-разному воспринимают событие и по-разному его помнят.

Нечто подобное наблюдается в материале про ПТСР. Когда два гена предопределяют, насколько сильно будет травмирован человек, переживший конкретный инцидент.

Конечно, это упрощенный способ объяснить состояние, которое невероятно сложное, и зависит от массы факторов, вплоть до воспалительных процессов. Однако, если человек живет с полным набором этих генетических вариантов, то его риски свалиться в депрессию куда выше. Пациенты, которые биологически наиболее подвержены риску, могут рассчитывать на более комплексную терапию и более широкий спектр вариантов лечения, вплоть до коррекции диеты фруктами и овощами.

Исследование рассматривало генетические данные людей из 29 разных стран в 109 исследованиях, причем почти каждый четвертый участник (24%) был неевропейского происхождения. Благодаря такой выборке было выявлено около 100 новых вариантов, которые не были идентифицированы в предыдущих исследованиях, проводившихся только в Европе.

Это также подчеркивает необходимость дополнительных исследований депрессии среди африканского населения, которое по-прежнему недостаточно представлено в глобальных исследованиях.

Как и во многих других заболеваниях и состояниях, наличие одного варианта не сильно увеличивает риск депрессии. Но чем больше вариантов у человека, тем выше общий риск. И даже такие специфические инструменты как «вытяжка из спинномозговой жидкости» уже не помогут.

Более четкая картина роли генов также может помочь исследователям разработать более эффективные методы лечения, включая перепрофилирование существующих лекарств, и поиск ответа вплоть до обращения к адаптогенам и грибам.

Значимые варианты генов были обнаружены в локусах DRD2, FURIN и CYP7B1 , которые играют роль в нейровоспалениях, синтезе нейрогормонов и синаптической функции. Из 697 вариантов, выявленных в исследовании, 308 были вовлечены в постсинаптическую плотность и кластеризацию рецепторов — механизмы, посредством которых клетки мозга, или нейроны, отправляют и получают информацию.

Это исследование значительно расширяет наши знания о роли генетики в синаптических и нейронных дисфункциях, присутствующих в мозге людей с депрессией, и открывает путь к лечению, ориентированному на конкретные механизмы. Возможно даже с использованием нового класса препаратов.

Дополнительным фактором к новым доказательствам, связывающим варианты гена с сопутствующими депрессией заболеваниями, является то, что ранее DRD2 был связан с синдромом дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), синдромом Туретта (СТ) и посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР).

Варианты гена DRD2, который играет ключевую роль в передаче сигналов дофамина в регулировании внимания, мотивации, контроля импульсивности и обработки вознаграждения, приписываются плохой регуляции дофамина, наблюдаемой у людей с СДВГ.

Между тем, считается, что FURIN и CYP7B1 более специфичны для депрессии и связанных с ней нарушений развития нервной системы.

В целом, исследование показало, что генетические факторы вносят вклад в наследуемость депрессии примерно в 37% среди исследуемой популяции. Таким образом, хотя 63% можно отнести к другим факторам — стрессу, травме, образу жизни — это все равно внушительное число. Носители генов депрессии, само собой, с вероятность в 50% передадут их потомству. Это не означает, что ребенок гарантированно заболеет депрессией, но при столкновении с факторами риска это «произойдет с большей вероятностью».

Более того, выявление этих вариантов и понимание их роли в развитии депрессии, а также СДВГ и тревожных расстройств, поможет снизить стигматизацию и неправильную диагностику, когда речь идет о психических и нейродегенеративных заболеваниях, ускоряя выздоровление за счет более эффективного медикаментозного и поведенческого вмешательства.

Больше материалов про мозг, психику и сознание – вы найдете в сообществе. Подписывайтесь, чтобы не пропускать свежие статьи!