Отец, которого дети не видели: как Конституционный суд защитил право детей, зачатых методом ЭКО после смерти отца, на пенсию
Трудно представить боль, которую испытала жительница Санкт-Петербурга Мария Щаникова в 2016 году. Утрата супруга, несбывшиеся мечты… Казалось, поддерживать её в этом мире станет некому. Но у неё осталась надежда — репродуктивная клетка её покойного мужа. Ещё при жизни он дал согласие на забор биоматериала, поскольку они вместе планировали детей. После его смерти Мария не сдалась: она решилась на процедуру искусственного оплодотворения и через 300 дней после трагического события родила близнецов.
Однако счастливое рождение её детей обернулось для неё новой борьбой, уже против системы. Когда она обратилась за назначением пенсии по случаю потери кормильца для новорождённых, пенсионный фонд ответил жёстким отказом. И на этом история только началась.
Отцовство под вопросом, даже если биология говорит "да"
Главным аргументом отказа стало то, что дети на момент смерти отца физически не существовали. То есть юридически они не могли быть на иждивении покойного, а следовательно, и не имели права на пенсию по потере кормильца. Судебные инстанции, куда Мария обращалась с попыткой оспорить это решение, ссылались на то, что «доходы отца не могли учитываться матерью при принятии решения о зачатии детей и их последующем содержании».
Другими словами, государство как бы отвергало саму возможность того, что отец, умерший до рождения детей, всё-таки может быть признан их кормильцем. Но, к счастью, Конституционный суд решил иначе.
Поворотный прецедент: дети, которых защищает Конституция
Рассматривая случай Щаниковой, Конституционный суд обратил внимание на важный факт: 300 дней после смерти отца — это срок, который полностью укладывается в биологическую норму беременности. Именно столько может пройти с момента ухода из жизни мужчины до рождения зачатого им ребёнка.
В своём решении суд акцентировал, что отказ в пенсии по потере кормильца игнорирует ключевой аспект: смерть биологического отца лишила детей потенциального источника средств к существованию, на которые они могли бы рассчитывать, если бы отец был жив. Независимо от обстоятельств зачатия или рождения, дети остаются социально и юридически уязвимой категорией, которую государство обязано поддерживать.
Более того, суд подчеркнул, что в России закон допускает постмортальную репродукцию. Это означает, что использование биоматериала умершего мужчины — процедура не только технически возможная, но и юридически регламентированная. А следовательно, дети, появившиеся таким способом, не должны терять свои права.
Четыре барьера на пути к социальной поддержке
Тем не менее, Конституционный суд обозначил ряд условий, без выполнения которых получение пенсии станет невозможным. Эти требования призваны исключить злоупотребления и защитить права всех сторон.
Вот что должно быть выполнено:
- Мужчина должен быть законным супругом матери детей.
- Он должен быть официально признан биологическим и юридическим отцом ребёнка.
- Перед процедурой необходимо зафиксированное согласие мужчины на использование его репродуктивного биоматериала после смерти.
- Мужчина должен был быть застрахован в Социальном фонде России, а значит, трудиться официально и уплачивать взносы.
Эти требования ставят под вопрос возможность зачатия детей от анонимных доноров или покойных граждан, чья воля не была формально подтверждена.
Сроки или их отсутствие: а сколько можно ждать?
Интересно, что в решении суда нет указания на максимальное время, в течение которого после смерти мужчины его биоматериал может быть использован. Это создает определённый вакуум, который, вероятно, будет заполнен будущей судебной практикой.
Руководитель секретариата КС Евгений Тарибо отмечал, что суд исходит из «разумности сроков». Но что такое разумные сроки? Год, два, десять? Позволимо ли рождение ребёнка от мужчины, чей биоматериал был сохранён 20 лет назад? Это вопросы, которые законодательству ещё предстоит решить, чтобы дать чёткие ответы семьям, решающимся на подобный шаг.
Моральный аспект: жизнь, которая не имеет временных рамок
Этот случай — не просто дополнительная строка в российской правовой системе. Он поднимает фундаментальный вопрос: как мы воспринимаем границы жизни и рождения?
Ребёнок, зачатый методом постмортальной репродукции, — это прямое утверждение того, что любовь, стремление к продолжению рода и семейные ценности сильнее самого времени. Однако за каждым таким случаем стоят невероятные личные усилия, моральная готовность и борьба с системой.
Дело Щаниковой стало поворотной точкой. Это решение не только защитило права её детей, но и показало, что правовая система способна адаптироваться к новым формам семьи, которые ещё недавно были за гранью реалии.
Именно таким историям посвящён мой Telegram-канал, где я рассказываю, как закон уживается с быстро меняющимся обществом. Там мы обсуждаем новеллы законодательства, разрушаем мифы о праве и учимся защищать себя. Присоединяйтесь, ссылка в шапке профиля!