Как устроен «РАМБЛЕР»

Текстовая версия подкаста «Как устроены медиа». 2-й сезон «Без головняка». Гость выпуска — Анна Иванова, исполнительный директор портала "РАМБЛЕР".

Расшифровка в текст сделана с помощью онлайн сервиса перевода в текст Speech2Text.

Алексей: Привет, с вами подкаст «Как устроены медиа». Мы хотим, чтобы в России появлялось больше качественных СМИ, поэтому приглашаем опытных медиаменеджеров и расспрашиваем их о том, как устроены их издания. Сегодня у нас необычный гость — исполнительный директор Рамблера Анна Иванова. Аня, привет!

Анна: Привет-привет!

Алексей: Аня, расскажи, пожалуйста, что такое Рамблер сегодня?

Анна: Ой, ты знаешь, это такой первый вопрос, на который ответить можно, наверное, часами…

Алексей: То есть, он может занять весь подкаст, да?

Анна: Весь подкаст!

Алексей: Коротко, если можно.

Анна: Хорошо, давай начну с двух ключевых тезисов, а дальше можно будет углубляться. Во-первых, Rambler недавно полностью обновился — можно сказать, «переобулся». Сейчас мы создаём LLM-портал. Объясню: LLM — это большие языковые модели (Large Language Models). Мы стремимся к тому, чтобы весь пользовательский опыт, все фичи Rambler базировались на искусственном интеллекте. Это позволяет сделать взаимодействие с контентом более удобным, современным и экономящим время. Пользователи смогут быстро находить качественные ответы на свои вопросы. Во-вторых, Rambler — это пространство для современной жизни. Мы предлагаем полезный и качественный контент на любой случай жизни. Вот такие два ключевых направления, от которых можно отталкиваться.

Алексей: Понял. А в чём отличие Rambler от классических медиа, которые сами производят контент?

Анна: Начнём с формы. Мы — портал. Если говорить о медиа, то это средства массовой информации, которые обычно сосредоточены на создании новостного контента. Портал же — это платформа, объединяющая сервисы и контент.Если спросить у искусственного интеллекта, что такое портал, он выделит несколько отличительных черт. Портал — это пространство, где сочетаются сервисы, мини-приложения и контент, создавая единый пользовательский опыт.На российском рынке крупных порталов немного. Среди примеров можно назвать главную страницу Яндекса, Mail.Ru (он же VK), а также нас — Rambler. У нас не только новостная повестка, но и сервисы, сложные механики взаимодействия с пользователем, авторизация — всё то, что выходит за рамки классического медиа, сосредоточенного лишь на подаче информации.

Алексей: Угу. Ты рассказала о многих аспектах, но ни разу не упомянула термин «агрегатор контента». Насколько я помню, раньше Rambler был именно агрегатором. Что изменилось?

Анна: Ты абсолютно прав. Rambler изначально был известен как агрегатор контента, и эта функция остается.Портал — это более широкое понятие, которое включает в себя, в том числе, и агрегатор. Агрегатор новостей — это одна из наших ключевых функций, своеобразное «сердце» Rambler.Кстати, мы первыми в России запустили новостной агрегатор на базе больших языковых моделей, таких как Гига-чат. Это можно увидеть на главной странице Rambler. Таким образом, новостная повестка остаётся важной частью портала, но она становится современной и технологичной.

Алексей: Интересно! Если агрегатор — это часть ваших сервисов, можете ли вы быть полезны другим российским медиа? Они получают трафик через вас?

Анна: Да, конечно. Мы — единственная крупная платформа, которая активно сотрудничает с медиа и помогает им. У нас есть партнёрская программа, через которую мы делимся трафиком.Например, у нас есть блок партнёрских СМИ. Мы отбираем самые важные новости крупных федеральных изданий и транслируем их на портале. Пользователь может прочитать новости как на Rambler, так и перейти на сайт партнерского СМИ для детального изучения. Это полезно и для нас, и для наших партнёров.

Алексей: Как стать партнером Рамблера? Какие есть требования?

Анна: Смотри, на сегодняшний день мы недавно провели переупаковку, поэтому пока концентрируемся на федеральной повестке. Сейчас у нас в программе 33 федеральных СМИ, и я думаю, что в 2025 году мы будем оценивать дальнейшее развитие: как пользователь реагирует, достаточно ли ему федеральной повестки или нужно смотреть шире.Это важный момент. Немного отвлекусь и потом вернусь к вопросу. Мы идём от пользователя: внимательно изучаем любой новый опыт, который появляется на «Рамблере», с точки зрения удобства для аудитории.Федеральные СМИ, по сути, закрывают всю повестку самых важных новостей. Если мы поймём, что у пользователей есть потребность читать региональные новости (хотя самые значимые из них уже представлены в федеральной повестке), возможно, мы начнем добавлять региональные блоки.Что касается партнерства, все медиа знают, как стать нашими партнёрами: они приходят к нам, получают требования, и мы подключаем их. На данный момент у нас уже подключены 33 крупнейших федеральных СМИ.

Алексей: Те, кто хотят подключиться, просто следят за эфирами или могут обращаться напрямую?

Анна: Да, пусть приходят, мы рассмотрим варианты и подберем для них что-то интересное.

Алексей: Я хотел объединить следующий вопрос с тем, что ты упомянула об удобстве для пользователей. Насколько я понимаю, вы используете методологию Jobs-to-Be-Done? То есть смотрите, какие задачи пользователей можете решить, и на основе этого формируете медиапродукт.

Анна: Да, совершенно верно. Более того, у нас была своего рода "задача со звёздочкой". «Рамблер» в том виде, в котором он существовал долгое время, практически не менялся. Это был скорее агрегатор информации, неупорядоченный в единый продукт.Когда мы начали формировать продуктовое видение, важно было не просто спросить пользователей, чего они хотят. Мы провели масштабное исследование, углубились в детали. Спрашивали не только о желаемых функциях, но и об отношении к искусственному интеллекту, коммерческим предложениям, качеству верификации информации. Мы задавали микро вопросы и получили удивительные ответы, которые помогли сформировать MVP продукта.Далее шла проверка гипотез, обратная связь и так далее. Мы не ограничились опросами — сделали макеты, протестировали визуальные элементы. Создали три варианта «Рамблера», которые исследовали на фокус-группах. Задавали конкретные вопросы: "Найдите такой-то блок", "Удобно ли вам здесь?", "Что означает этот элемент?".Мы провели огромную работу, чтобы понимать не только на словах, что делаем удобный продукт, но и получить прямую обратную связь. Бывали случаи, когда, казалось, придумали что-то классное, а пользователи говорили: "Нет, непонятно".В итоге главную страницу выбрали пользователи. Она получилась даже немного консервативной, но зато понятной. Если посмотреть на неё, то помимо инновационных элементов, как агрегатор новостей или голосовой ассистент, есть и классические блоки: тематические вертикали представлены не скрыто, а открыто, "раз, два, три, пятнадцать". Пользователи сказали, что так удобнее и понятнее.

Алексей: Мы так привыкли.

Анна: Не знаю, у Yahoo и даже у Mail.Ru эти аспекты оказались менее артикулированными. Для пользователя важно видеть перед глазами всё, что касается направлений контента. Поэтому некоторые консервативные вещи мы оставили.И, собственно, меняться мы будем потихонечку, двигаться в нужную сторону, постепенно адаптируясь к современным формам. Мы пришли к простому выводу: перемены нужно вводить поступательно. Мы не хотим "мучить" пользователя резкими изменениями, например, заявив, что теперь мы ЛЛМ-портал (портал на основе больших языковых моделей). Инновации тоже надо внедрять дозированно, чтобы не ломать сложившиеся привычки. Резкие изменения могут не только вызвать дискомфорт у пользователя, но и негативно отразиться на репутации. Поэтому наш подход — передовой, но взвешенный.

Алексей: Круто. Тогда расскажи, пожалуйста, какую роль играет искусственный интеллект в этом процессе?

Анна: Давай я немного вернусь назад. Для начала важно правильное понимание искусственного интеллекта (ИИ). Сейчас существует много панических настроений. Кто-то думает, что ИИ захватит все профессии: "убьют фотографов, журналистов, всех." А для простого человека — это вообще страх "всё, ищи новую работу." Но на самом деле ИИ — это способ улучшить качество жизни, помогая человеку решать микрозадачи, экономить время и освобождать ресурсы для семьи, отдыха или саморазвития.Мы видим флагманскую роль ИИ как опору и помощь человеку. Простой пример: заходишь в Сбербанк Онлайн, и тебе сразу рассчитывают страховку. Ты не изучаешь бесконечные пакеты вручную — это экономия времени.Мы хотим сделать потребление контента на «Рамблере» таким же удобным. Например, лонгриды. Вот конкретная гипотеза: есть жизненная ситуация — человек планирует отпуск или покупает велосипед. Чаще всего контент ориентирован на SEO, написан под рамки для сборов трафика, а не для людей. Наш принцип — писать для человека. Да, мы учитываем каноны и структуры, но фокусируемся на полноте информации.Расскажу на примере велосипеда. Когда я искала велосипед для ребёнка, оказалось, что производители вообще не упоминают важные аспекты, например, светоотражающую одежду. Но ведь это критично для безопасности! Мы хотим выносить такие моменты в текст, потому что это помогает родителям сделать осознанный выбор.С помощью мини-сервисов и обвязки мы хотим давать полезные инструменты. Например, планируешь отпуск — и сразу видишь не только советы, но и калькулятор: вводишь зарплату и дату отпуска, а он показывает, сколько денег ты получишь. Это же удобно, но такого пока нет.Для велосипедов, например, мы тестируем сервис, где по возрасту и росту ребенка можно подобрать подходящую модель. Это анализ, который человек не всегда сделает правильно сам.Следующий шаг — ассистенты внутри статей. Они могут дать дополнительную информацию, например, если у ребенка плоскостопие или другие особенности здоровья: нужен ли ему велосипед вообще?Мы также хотим улучшить взаимодействие с контентом. Например, чтобы читатель сразу понимал, стоит ли читать статью целиком. Мы тестируем вставки с краткой выжимкой информации, чтобы пользователь мог быстро принять решение.Наша цель — использовать ИИ, чтобы помогать, облегчать задачи, искать за пользователя то, что ему нужно. И как бы это ни звучало парадоксально, мы хотим сократить время, которое человек проводит на нашем ресурсе.В отличие от других медиа, которые стремятся удерживать пользователя дольше, мы хотим, чтобы он приходил за решением своей задачи, получал нужное и уходил. Мы не стремимся "затянуть в сети," а наоборот: дали полезное, он решил свой вопрос — и пошел кататься с ребёнком на велосипеде.Вот, например, по теме покупки велосипеда мы даже проводили исследования. Мы считали, сколько ресурсов человек открывает, сколько времени тратит на изучение, анализ и покупку. Это около 11 часов. Мы хотим сократить это время до получаса, чтобы человек одной кнопкой мог заказать велосипед и лучше провести время с семьей.Мы ставим перед собой высокую цель — помочь пользователям экономить время и делать их жизнь удобнее и счастливее.

Алексей: Гуманистическую, я бы сказал.

Анна: Да-да-да, нам нелегко, потому что есть показатели, которые нужно выдерживать. Но я уверена, что при игре в долгую, если ты не теряешь своё лицо и остаешься верным своей благородной миссии, читатель останется с тобой. Это, знаешь, как на уровне интуиции и базовых законов.Опять же, тебе, как человеку близкому к науке, можно вспомнить коммуникацию Аристотеля. Это история про то, что минимум маркетинга — максимум смысла. Всё остальное — это про Бога, благородство намерений и всеобъемлющую любовь. Вот такими мы и пытаемся быть.

Алексей: Слушай, и здесь же для монетизации много точек: практически всё, что вы упрощаете, весь этот предварительный путь клиента до покупки, — это, с одной стороны, сокращение времени пользователя, а с другой стороны, возможность интеграции с товарными сервисами и партнёрами.

Анна: Совершенно верно. Это своего рода трансформация модели выручки. Одна из пользовательских болей — это обилие рекламы. Мы её постепенно убираем, уже многое почистили. Хотим, чтобы рекламы было ровно столько, сколько нужно, чтобы она оставалась полезной и не вызывала раздражения.Ведь рекламные сообщения бывают действительно полезны в моменте. Увидел что-то — заинтересовался, нашёл полезным. Мы хотим дозировать рекламу, чтобы не было ощущения, что нужно постоянно нажимать крестик, читая контент.При этом мы планируем развивать нативные, точные предложения, которые помогают пользователю осознанно выбрать продукт. Очень важно, чтобы человек делал покупку осознанно. Тогда он получает удовлетворение, а не разочарование от того, что его будто бы втянули в покупку.Когда пользователь делает выбор осмысленно, он доверяет бренду, доволен покупкой, а значит, возрастает доверие и к нам как ресурсу. Это сложный путь, но я уверена, что мы его пройдём. Мы заряжены и постоянно ищем пути, чтобы стать лучше.Мне даже кажется, что мы положим начало чему-то новому, и остальные медиа тоже начнут пересматривать свои подходы. Постепенно будет уходить весь этот кликбейт, люди вспомнят, что читать нужно качественные тексты, а журналистика должна быть журналистикой, а не SEO-журналистикой.Мы движемся в этом направлении, и пока всё получается хорошо. Не вижу предпосылок, которые могли бы нам помешать прийти к нашей цели.

Алексей: Прекрасно. Я хочу обратить внимание наших слушателей на то, что в подкасте впервые за почти три года его существования прозвучало слово «благородство миссии» применительно к медиа. И что особенно интересно, это прозвучало от одного из крупнейших российских порталов — «Рамблера».Анна, пойду схожу за шляпой, чтобы её снять перед вами.

Анна: Кто-то должен начать этот путь. Знаешь, многие сейчас предрекают, что СМИ умирают или вот-вот исчезнут. Мне кажется, что путь чистоты, правильности и заботы о людях через качественную информацию — это тот самый вектор, который может вернуть медиа их силу.Мы и так живем в тяжелое время, когда новости часто не самые позитивные, а порой и трагические. Хочется, чтобы медиа стали ориентиром благородства, как это изначально задумывалось в журналистике.

Алексей: А как вы используете искусственный интеллект при производстве контента? Используете ли вы его в дистрибуции? Расскажи, пожалуйста, как устроена ваша редакция и как она применяет эти технологии.

Анна: Да, смотри, у нас есть два больших редакционных блока.Один — это новостной блок. Это те, кто работают с агрегатором и новостной повесткой. Во главе этого направления у нас Даша Зарецкая — очень опытный игрок на рынке.Второй большой блок — это редакции тематических вертикалей. Их полностью курирует Кирилл Урбан.

Алексей: Это тот коллега, который перешёл из газеты «Коммерсант», верно?

Анна: Да, всё правильно. Собственно, когда выходил пресс-релиз по поводу его прихода к нам, я тоже говорила про благородство и то, что медиа должны нести свет и пользу. Всё это должен воплощать человек, который понимает и воспринимает слово «качество» так, как надо.Кирилл работает с нами ещё не очень долго, меньше года — в любом случае это пока мало. Но мне очень нравится его подход. Он — истинный журналист, и у него слово «благородство» действительно на первом месте.И что мне особенно нравится, так это то, что он привносит в работу то, чего нам, возможно, не хватало. Сейчас многие в СМИ бегут, пишут, стараясь выдать материал как можно быстрее. Но у нас введено правило, что редактор не имеет права публиковать материал, не пропустив его через себя. Это стало основой нашей редакционной политики.То есть всё, о чём мы пишем — будь то гаджеты или какие-то мелочи — должно быть проверено. Например, недавно Кирилл рассказал, что привезет пятую PlayStation Pro, чтобы протестировать её. Он даже прислал мне фотографии.У нас в редакции так заведено: если мы пишем о чём-то, будь то термометр в форме жирафика, значит, этот жирафик обязательно оказывается у нас. Мы тестируем его на детях, кошках или в других реальных условиях.

Алексей: Есть ли в этом редакционном процессе место для технологии искусственного интеллекта?

Анна: Да, кстати говоря, только ты вопрос задала, а я так и ушла в сторону.Конечно. Значит, во-первых, про агрегатор новостей, который сейчас уже вышел в первой версии. Это полностью на базе GigaChat. Что это за блок и что нужно знать? Сейчас всё работает в режиме реального времени.Соответственно, наша цель — не просто передать новости из России, а показать самое важное. Мы выдаем краткие три новости в моменте, которые помогут человеку быть в курсе повестки.

Алексей: А смотрит куда?

Анна: Смотрит в RSS-каналы, в Рамблер и RSS федеральных СМИ. То есть, если ты зайдёшь на главную страницу Рамблера, ты увидишь три таких буллита. И в каждом буллите, кстати, есть ссылка.Мы изначально думали, что, может быть, ссылки не нужны, что по ним не будут переходить, ведь всё равно даем три короткие новости. Но оказалось, что там очень хороший CTR: по ссылкам переходят. Более того, один из вопросов нашего исследования пользователей был о том, насколько важна верификация.Получается, ссылки ведут на пул федеральных СМИ. Плюс мы запустили ещё одно нововведение — это, на самом деле, очень сложная задача. Если ты видел, например, как с этим игрались Дзен или крупные партнёры, то понимаешь: это непростая история.Скажем так, искусственный интеллект — это не просто нажать две кнопки. Модель нужно обучать работать с новостями, проходить верификацию. Это такие вещи, как суммаризация, которую делает ИИ. Она работает отлично. У нас на всякий случай есть "глаз редактора", который проверяет, что выбрала машинка, но в целом наша модель уже на очень хорошем уровне обучения. Мы работаем с GigaChat, внутри Сбера.Вторая история — это контекстные подсказки. Например, в новостях упоминается имя или фамилия, которая тебе неизвестна. Тут же искусственный интеллект подтягивает информацию. Ты можешь нажать, и GigaChat даст микро справку об этом человеке, событии или месте. Это суперудобно, и этот функционал показывает хорошие CTR.Конечно, в будущем мы планируем дообучить GigaChat до такого состояния, когда весь интерфейс станет централизованным. Ты сможешь в одной точке быстро запросить новости по конкретной тематике. Это абсолютно новый подход к новостям, и мы к нему стремимся.Сейчас мы обучаем модель шаг за шагом. Всё сразу сделать невозможно — нужно проводить эксперименты на продакшене. По-другому нельзя. Если экспериментировать только на стейджах, это ничего не даёт. Технологии нужно обкатывать на реальных данных. Мы все помним, как сначала голосовые ассистенты плохо справлялись, но потом становились всё лучше. Это нормальная часть процесса.Что касается продукта: скоро у нас выйдут несколько мини-сервисов на базе GigaChat. Пока не могу раскрывать детали, но один из них появится буквально в ближайший месяц. Мы делаем это в партнерстве с нашими коллегами из Сбера.Если говорить о сокращении времени на производство новостей — у нас здесь тоже есть хорошие результаты. Это не инновация, но уже два года у нас есть email-рерайтер. Благодаря нашим коллегам из SberDevices, которые отвечают за технологии, мы экономим 2-3 минуты на создание новостей.Классическое производство новости занимает от 12 до 15 минут. С email-рерайтером, который берет кусочки информации и складывает их в новость, редактор дорабатывает материал, и это позволяет сэкономить время.Раньше, когда был большой трафик из Яндекс.Новостей, эта экономия давала серьезное конкурентное преимущество. Сейчас это менее актуально, так как большие платформы изменили ландшафт. Но даже сейчас это позволяет облегчить работу редакции и высвободить время для других задач.Чем больше времени у редакторов, тем больше они могут уделить на обучение GigaChat, разработку бенчмарков, улучшение моделей. Например, редакторы обучают модель вручную, задают эталонные примеры, и при обновлениях технология становится ещё лучше.У нас есть целая редакция email-рерайтеров, которые занимаются обучением GigaChat. Каждое сэкономленное время на основной работе — это возможность дополнительно развивать инновационные технологии.

Алексей: Аня, подскажи, пожалуйста, точнее дай совет маленьким или большим изданиям, которые хотят начать использовать технологии искусственного интеллекта. Каким путем им двигаться, кого выбирать в партнеры, кого не выбирать, что вообще делать, чтобы внедрить искусственный интеллект в редакцию?

Анна: Смотри, я думаю, что первое, на что стоит обратить внимание, — это наличие компетентных кадров внутри редакции. Проблема, с которой ко мне часто приходят многие СМИ, включая небольшие региональные издания, заключается в том, что у них просто нет специалистов, которые разбираются в технологиях искусственного интеллекта.Как бы странно это ни звучало, но если в редакции нет хотя бы одного крепкого backend-разработчика, data scientist-а или просто энтузиаста, которому интересна эта тема и который может разобраться в ее основах, лучше пока не пытаться. Это может привести к значительным расходам без понимания цели.Первый шаг — это как минимум найти человека, который понимает, зачем это нужно и как это работает. Дальше можно начинать с небольших экспериментов. У всех популярных нейросетей, будь то DALL-E, Kandinsky, MidJourney или ChatGPT, есть публичные тарифы. Это означает, что пробовать их не стоит больших денег. Важно определить процесс, в который вы хотите интегрировать ИИ, и ответить на главный вопрос: зачем?В нашей компании мы всегда исходим из этого вопроса. Прежде чем что-то делать, нужно понять, почему это нужно. Если вы внедряете ИИ только потому, что это сейчас модно, вы ничего стоящего не добьетесь. Но если вы понимаете, что это поможет, например, сократить производственный цикл или освободить одного редактора для других задач, тогда это имеет смысл.Для тестирования ИИ важно привлекать тех, кто разбирается в теме. Сейчас даже в небольших редакциях можно найти талантливого человека, которому будет интересно этим заняться.Если возникают идеи или вопросы, я всегда советую обратиться за консультацией. Возможно, мы уже тестировали похожие концепции и сможем подсказать, что работает, а что нет.Для СМИ важно понимать, что их цель — не просто быть быстрее, а определить, зачем они это делают: для повышения конкурентоспособности, увеличения трафика или удобства для пользователей. Как только вы ответите на этот вопрос, станет яснее, в каком направлении двигаться.Также отмечу, что использование ИИ для написания текстов — это довольно скользкая дорожка. На конференциях об этом много говорят, но в нашей практике ИИ для написания текстов не используется. Все журналистские тексты у нас пишут редакторы. ИИ может помочь на стадии подготовки, например, предложить черновик или идеи, но финальная работа всегда остается за человеком.Зато ИИ прекрасно справляется с другими задачами. Например, он помогает создавать сценарии, генерировать тематические точки и анализировать стилистическое соответствие текста. Или, как в нашем случае, для создания изображений. Мы активно используем Kandinsky для генерации картинок. Иногда результаты настолько качественные, что их используют даже для рекламных кампаний.Конечно, случаются и забавные моменты. Например, мы однажды пытались сделать изображение новогоднего стола, и получилось так, что на каждом месте сидел чередующийся «ёлка — мужчина». Это стало мемом! Такие моменты показывают, что технологии имеют огромный потенциал, и с ними можно придумывать множество интересных историй.

Алексей: Спасибо! Мы поговорили о технологиях ИИ в производстве контента, но мне интересно, как вы используете машинное обучение или самообучающиеся системы для дистрибуции контента.Когда я готовился к подкасту, я изучал вашу главную ленту и тематические вертикали. Вместе с актуальными новостями я натыкался на статьи вроде «Рассекреченный отчет Пентагона о переселении душ». Это выглядело странно. Как формируется лента, и используете ли вы ИИ для её настройки?

Анна: Смотри, я не главный специалист по этому направлению, но кое-что могу рассказать. У нас есть система рекомендаций, основанная на платформе REXIS. Она анализирует пользовательский опыт и подстраивается под интересы аудитории.В перспективе мы хотим развивать пользовательские профили. Например, сейчас мы работаем над MVP-календарём, который планируем совершенствовать. На основе этих данных система сможет лучше понимать интересы пользователей.Возможно, из-за того, что ты был новым пользователем без цифрового следа, система показывала тебе всё подряд, чтобы понять, на что ты отреагируешь. Это стандартный этап настройки рекомендаций для нового пользователя.В будущем мы планируем фильтровать контент, оставляя только полезные потоки. Это касается как новостей, так и партнерских материалов, которые иногда не соответствуют нашим стандартам качества.

Алексей: Засекретить обратно отчёт Пентагона.

Анна: Засекретить обратно отчёт Пентагона. Это то, о чём я говорила вначале: когда ты пытаешься быть «белым», ну, невозможно, чтобы вокруг всё было идеально.На сегодняшний день еще есть много ресурсов, которые, так скажем, злоупотребляют темами. Возможно, это в меньшей степени касается федеральных СМИ, но всё же такие случаи есть. Они делают довольно кричащие заголовки, и, безусловно, в глобальной перспективе нам нужно с этим поработать.Сейчас в наших вертикалях такого практически нет. Весь наш контент – именно наш, и он полезный, классный. Если посмотришь, всё написано хорошо. Но в новостной ленте, там, где есть партнерский контент, иногда попадаются такие вещи.Вот, например: «Россия рыдала, подвал залило борщом». Я прямо писала: «Ребята, ну правда, всё же хорошо». При этом у нас есть требования к партнерскому контенту, но алгоритмы не всегда могут определить такие вещи.Кстати, это хорошая тема, ты же спрашивал. Система может блокировать ключевые слова от партнёров – как это делали раньше. Например, блокировались слова «секс», «рыдает», «шок» – помнишь, было время?

Алексей: Да-да-да.

Анна: Или «пустить», «видео» – всё это. Система с такими словами справляется. Но иногда случаются исключения. Например, слово «изнасилование» – понятно, это нужно оставить в разделе происшествий. Но если слова вроде «борщ» или «подвал» попадают в одно предложение, может выйти что-то странное. Поэтому мы продолжаем работать над этим, ведём потихоньку доработки.Даем обратную связь, следим. Для нас важно, чтобы новостной контент был качественным и не высосанным из пальца.

Алексей: Спасибо. Кстати, когда я листал главную страницу, вспомнил шутку про Чака Норриса, который досчитал до бесконечности дважды. Я пытался доскроллить ваш фид до конца, но не смог. У Ленты вообще есть футер? Или там меня ждёт Чак Норрис?

Анна: Слушай, тут всё просто. Я, кстати, не уверена, на главной странице… вроде на полезных вертикалях можно скроллить до конца.

Алексей: На полезных – да.

Анна: Вот. На главной мы смотрим, что бесконечный скролл хорошо работает. Люди читают, выбирают, что им интересно. Пока мы не запускали бесконечный скролл в полезных разделах. Но опять же, никто не знает, как будет завтра. Посмотрим. Если это будет работать – оставим, если нет – сделаем конечный.

Алексей: Полностью согласен. Если хотят скроллить – пускай скроллят.

Анна: На самом деле, по статистике, чаще всего пользователи заходят и смотрят первые два-три экрана. Основной паттерн показывает, что 77% пользователей агрегатора смотрят эти короткие врезки. Это очень крутые цифры. Кто-то взаимодействует с контекстными подсказками, кто-то дочитывает статьи, а кому-то достаточно просто пролистать.Люди потом переходят в разделы, которые им больше интересны. Например, есть аудитория, которая заходит на новости ровно на 15–18 секунд – это наши «почтовики».Мы проводим замеры, и сейчас для нас важно делать продвинутый анализ: отмечать каждый элемент, измерять, сколько времени пользователь проводит в каждом разделе. Например, если человек остановился на статье, мы можем определить, сколько времени ему нужно, чтобы её дочитать.Кластеры аудитории ведут себя по-разному: кто-то проверяет почту, кто-то идёт в сервис знакомств, кто-то что-то ищет в поисковике. Но в целом у нас есть повторяющиеся паттерны, которые помогают понимать поведение пользователей.

Алексей: Слушай, очень интересный вопрос ты затронула. А скажи, пожалуйста, у вас есть то, что называется North Star метрика, то есть основной какой-то ключевой показатель, на который вы ориентируетесь и на который работаете? Или это в каждом подразделении своё? Как это у вас устроено?

Анна: Слушай, сложно сказать. Безусловно, у нас отцифровано всё. Когда ты запускаешь новый продукт… Давай я расскажу, какие у нас есть метрики. Мы измеряем буквально всё: выручку, прибыль на страницу, время нахождения на странице, глубину просмотра, способность к дальнейшему распространению контента. То есть классические метрики у нас присутствуют.У нас есть верхний уровень, то, на что мы ориентируемся как на показатель успеха. Сейчас, в данный момент, при новой версии главной страницы, мне важно видеть, как работает каждый блок. Например, вовлечённость пользователей: выбирают ли они материалы, понимают ли их, уходят ли дальше.Важно также, сколько времени провели, куда ушли. Это такой комплекс метрик.Естественно, мы следим за финансовыми показателями. Если, например, мы уменьшаем время пребывания пользователей, то это не должно приводить к падению выручки.

Алексей: Вот я к этому и подвожу. То есть, я понимаю, есть издания, которые измеряют общее суммарное время просмотров. Они даже не делят иногда на уникальных пользователей и сессии — просто оценивают, сколько времени посетители потратили на ресурсе, потому что монетизируют время.А если у вас стоит задача сократить время пребывания, то какую метрику нужно мерить?

Анна: Возвратность, частотность, привлечение новых пользователей, удержание старых пользователей. Мы смотрим на паттерны поведения аудитории. Это комплексная история.При этом всегда отслеживаем MAU (Monthly Active Users) и выручку, чтобы понять, есть ли отток. Это особенно сложно, когда ты запускаешь что-то с нуля. Например, переупаковка Рамблера — это фактически запуск с нуля. Мы не сравниваем старую и новую версии; у новой версии другая миссия.С точки зрения бизнеса, наша задача — сохранить текущую выручку, несмотря на эксперименты, а затем начать расти.Что касается метрик внутри, мы смотрим на них в разрезе полугода или года. Основные показатели сейчас — это частотность и возвратность.С переходом на новую версию, например, время пребывания почти не изменилось. Наши пользователи проводят 5-6 минут на сайте, что очень много. Рыночный бенчмарк — около 1,5 минут. При этом глубина просмотра новостей у нас составляет 3,5–4 минуты, что очень хорошо.Мы изменили подход: убрали беспорядочную структуру, когда пользователь переходит по цепочке заголовков, но сохранили вовлеченность.Далее будем следить, кто эти люди, которые приходят, насколько они остаются, как часто они используют сервис. Этот анализ станет возможным через 3–4 месяца, когда данные устаканятся.Пока что прошло совсем мало времени. Мы запустились в ноябре, а полностью заработали только 1 декабря. Первичные цифры очень хорошие, ими можно хвастаться, но для более глубокого анализа нужно подождать полгода.К тому времени наша основная метрика станет частотностью и возвратностью. Мы покажем пользователям, что такое новый Рамблер, и будем следить, остаются ли они с нами. Сейчас у нас, как и у многих СМИ, большая текучка аудитории из-за платформенных моделей.Наша цель — вырастить ядро постоянной аудитории, как это работает в сервисах. Например, у нас есть ядро пользователей, которые ежедневно заходят в почту. Теперь мы хотим создать такое же ядро для остальных сервисов и контентных вертикалей.

Алексей: Можно задать достаточно простой вопрос с ответом "да" или "нет"? Рамблер — это прибыльный бизнес?

Анна: Да, нет, не знаю.

Алексей: Ладно, выбери нужный пункт.

Анна: Давай так. Само слово "бизнес" уже подразумевает определённые выводы.Я скажу так: если говорить про рынок СМИ, мы в сто раз более бизнесовые, чем большинство остальных игроков. Мы чувствуем себя хорошо.Можно я так это сформулирую?

Алексей: Огонь. Замечательный ответ. Спасибо. Мне нужны были не цифры, а именно вот что-то такое. Ты ответила прекрасно.

Анна: Я думаю, что через год это будет бомбический проект. Сейчас у нас всё хорошо, давай я так скажу, но через год будет всё обалденно. Я сейчас вижу, что та бизнес-модель, на которую мы сделали ставку, начинает себя проявлять, и поэтому я уверена в успехе. Это, знаешь, отвечаю немного более конкретно. Помнишь, лет пять назад все говорили о диверсификации источников выручки, о том, что важно иметь разные каналы дохода? Я как раз пришла в Рамблер для того, чтобы строить департамент, и этот департамент теперь остался за мной. Мы построили устойчивый, стабильный приток прибыли в рамках диверсификации, и это нормальная доля в общей выручке. Мы прошли этот путь, умеем, практикуем, знаем, любим, делаем. И теперь, с точки зрения Рамблера, мы также делаем рывок и идем немного против течения. Мы не боимся этого, потому что, конечно, рекламные доходы — это хорошо, но для современного медиа этого недостаточно. Мы понимаем, что это уже не первый год, и последние восемь лет есть некоторые изменения. Но, несмотря на это, мы гордимся тем, что реклама у нас продаётся отлично, и мы хотим развивать новые источники выручки. Всё будет ещё лучше — не переключайтесь!

Алексей: Огонь! Хочется встретиться через год или полтора, когда вы захотите рассказать об очередном этапе ваших реформ. Это будет круто. Прекрасно! Аня, переходим к заключительной части подкаста. У нас три вопроса. Этот сезон мы ведём под рубрикой «Без головника», в смысле, что у каждого главного редактора или медиа-менеджера есть какой-то основной головняк, с которым он борется, успешно или неуспешно. Вот скажи, пожалуйста, в твоём опыте работы в «Рамблере» какой самый главный головняк, и как ты с ним управляешься?

Анна: Слушай, давай я отвечу так. Первое, наверное, самое важное: я настолько люблю свою работу, что я даже не считаю, что у меня есть головняк. У меня есть один большой головняк — гигантский! Мне очень жаль, что в сутках всего 24 часа, и с этим ничего не сделать. Я не могу решить этот вопрос и не вижу, как его решить. Кажется, что он будет со мной всегда, потому что у нас столько интересных задач. Я бы сказала, что у нас не головняки, а сложные задачи. Есть действительно сложные задачи, которые приходится решать, но с ними можно справиться, кроме одной — нехватки времени. Честно скажу, это моя реальная проблема. И я всегда говорю молодежи, когда к нам приходят молодые редакторы с вопросами: если у вас есть часть работы, которая вам не нравится, значит, вам надо менять работу. Даже если вы моете посуду, как в детстве, сейчас у всех есть посудомойки, но мама всегда говорила: нужно находить позитив в любом деле. Я считаю, что работа должна нравиться целиком и полностью. Есть более сложные задачи, есть менее сложные, но сейчас, наверное, нет нерешаемых задач, кроме времени. Если кто-то может помочь с этим вопросом, я буду благодарна!

Алексей: Слушай, не в этом месяце.

Анна: Ну вот, да. Если кто-то придумает, как остановить время, я готова купить этот секрет.

Алексей: Слушай, ну это же про автоматизацию процессов, про автоматизацию рутинных задач. Ты, собственно, знаешь это не хуже меня, а может и лучше, потому что вы этим занимаетесь на уровне редакционных процессов, а также на уровне автоматизации менеджмента.

Анна: Моя проблема в том, что я всегда автоматизирую процессы очень быстро и безболезненно. В этом плане проблем нет. Но задач много, их всё больше, интереснее, и я хочу ещё. Поэтому времени не хватает.

Алексей: Понял.

Анна: Так, ладно, я ответила на твой вопрос.

Алексей: Да.

Анна: А ты ожидал, что я буду жаловаться и рассказывать?

Алексей: Ну нет, обычно все говорят, что вот, у меня то-то и то-то не получается. А вот ты первая, кто сказала, что у тебя вообще всё хорошо.

Анна: Да, есть проблемы, но это не головняки. Это скорее просто сложные задачи. Причём это очень интересные задачи. У нас, помимо Рамблера, ещё есть много разных проектов, и некоторые из них очень сложные. Чем сложнее задача, тем интереснее. И вот с первого января 2024 года у нас обновилась команда, часть команды осталась, а часть пришла новая. Первый критерий, когда люди приходят к нам работать: я точно люблю людей, которые не начинают впадать в депрессию и не говорят, что «Ой, я это делать не люблю». Это неправильно, потому что любое дело — это часть общего процесса. Есть задачи, которые мы любим больше, есть те, которые любим меньше. Например, придумывать фичи — это интересно, а вот рутина, связанная с документами, может не быть такой увлекательной. Но, честно говоря, с договорами мы тоже относимся креативно, особенно с учётом всех новых законодательных задач. В любом случае есть рутинные задачи, но они тоже часть общего процесса. Я всегда говорю девчонкам по документообороту, что они — неотъемлемая часть этого огромного процесса и у них самая важная работа.

Алексей: Без документов деньги не ходят.

Анна: Да, без документов и деньги ходить не будут. Но деньги — это вторично. Любовь — она первична. Когда есть любовь, деньги приходят сами. Вот. Это тоже, кстати, важно.

Алексей: Я тут сижу и записываю за тобой.

Анна: Нет, если думать про деньги, ты их никогда не заработаешь. Запомните это раз и навсегда. А деньги приклеиваются, когда у тебя всё в порядке с продуктом, с посылами, со всеми основными и базовыми, и не базовыми вещами. Это правда очень важно.

Алексей: Просто огонь.Расскажи тогда самый прикольный или необычный случай из твоей профессиональной жизни в «Рамблере». Можно не только в «Рамблере», но лучше в «Рамблере».

Анна: Я буду, наверное, не про «Рамблер», знаешь, как это при живом репертуаре. Давай так. Я могу рассказать, почему я работаю. Мы с тобой говорили, да, если кто-то хочет жареных историй, приходите лично в гости. Я тут, используя площадку для анонсирования, рассказывала тебе до эфира истории, да, мы очень сильно смеялись.Вот про историю до эфира «Почему я в «Рамблере», когда, если ты помнишь, 5 лет назад, собственно, я там написала со странички, что, значит, я меняю работу, мне пришло 120-128 оферов, я тогда еще посчитала, просто в моменте. Работая со СМИ, с партнерами, с регионами, у нас там три плюс тысячи партнеров было, да, как бы, вот.

Алексей: Аня работала в СМИ-2, для тех, кто не знает, агрегатор другой.

Анна: Да, собственно, и все тогда шутили. Появился тогда мемчик, он долго еще по Фейсбуку гулял, про то, в какую компанию я выйду. Вот шутили, шутили, и, собственно, все говорили, что я не могу выйти в Яндекс. Почему я не могу выйти в Яндекс? Потому что у Яндекса стеклянное здание, а у меня такой тембр голоса. У меня все всегда знают, что я в офисе. И вот тогда был долго мемчик, что меня нельзя брать в стеклянное здание.Я расскажу кучу из практики, что на самом деле у меня даже есть официальные документы по моему голосу, об этом никто не знает.Я довольно долго, 13 лет, преподавала. И, собственно, у меня в моей карьере было 4 года, когда я за границей преподавала русский язык, русскую культуру и работала, собственно, в медиа тогда в Европе. Вот этот опыт.И когда я только приехала, значит, на филологический факультет, мне там показали мое расписание, и говорят, ну, нужно, извините, потестировать детей, вы только приехали, понятно, с корабля на бал, но вот нужно почитать диктант в аудитории.Но я тогда не знала, что европейцы хитрые, они думают, о, новый преподаватель, они решили провести со мной, значит, манипуляцию.Я прочитала этот несчастный диктант, ушла, даже, ну, как бы в ус не дула. Вот, звонит мне декан и говорит, Аня, здесь есть бумажка.Я говорю, какая бумажка? Коллективное, значит, письмо от студентов.Значит, студенты написали, что нужно им поставить оценки, но не на основании диктанта, потому что это хитрые европейцы, у них на всё есть какие-то ответы. Потому что во время прочтения диктанта было открыто окно, ездили троллейбусы, и голос преподавателя глушился.И дальше внизу просьба либо поставить всем хорошие отметки, либо пригласить комиссию, которая там решит, но я-то человек принципиальный, я же за справедливость.Я потом узнала, что это их нормальная ситуация, что вот так они проделывали со многими. В этот момент просто им подмахивали хорошие оценки всем.Я это узнала, я прихожу. Нет, я говорю, я из России. Я говорю, будет комиссия.В общем, приехала комиссия. Я читала своим обычным, тихим, условным голосом.И мне в прямом смысле слова…Они так на меня смотрели, говорят, ой, да это, говорит, самолет перекричит.В прямом смысле слова дали бумагу, где было написано, что голос преподавателя соответствует не просто нормам, что преподаватель в состоянии перекричать целую троллейбусную пару, вот этими словами, и даже, возможно, низко летящий самолет.

Алексей: Огонь.

Анна: У меня есть официальная бумага про то, что я лучший кандидат, если надо будет кого-то перекричать.

Алексей: И еще один вариант сотрудничества.

Анна: Да, или ещё на какие-то разборки меня можно смело брать. В общем, у меня есть какой-то специфический голос, почему-то меня слышно при любом потустороннем шуме. Вот так вот.

Алексей: Ну и если ваш офис из стекла, то даже не думайте приглашать Анну на работу.

Анна: Да. Смотря за какие деньги. Может, я буду говорить шепотом.

Алексей: Ну хорошо. На этой положительной ноте, позитивной, Ань, пожелай что-нибудь коллегам из индустрии, и будем прощаться.

Анна: Друзья, я, во-первых, традиционно всегда желаю любви, позитива и здоровья, потому что это три столпа, на которых держится наша земля. Чего я хочу пожелать? Хочу пожелать добра и пожелать немножко быть, не знаю, внимательнее друг к другу, потому что это очень важно. Когда вы любите, позитивны, стараетесь услышать своих партнёров, начинаются чудеса с этого момента.Вот у нас есть такая история, что мы начинаем с себя и делаем такие человекоцентричные, красивые продукты в стратегии. Я хочу сказать, что на самом деле это база.Вот база — это когда ты, работая, думаешь о человеке, о том, для кого ты работаешь, о том, что ты всё делаешь правильно и красиво, и это действительно кому-то нужно.То есть отвечаешь на тот самый вопрос «зачем» и несёшь добро.Если вы бежите на работу, и вас могут уволить, но вы увидели, что на улице упал человек, остановитесь, поднимите его, потому что это важнее.Вот про это, старайтесь, и на самом деле всё будет получаться само собой. У вас будут крылья, у вас всегда будут хорошие респекты, но время вы не остановите.Вот, 24 часа, поэтому распределяйте, оптимизируйтесь, приходите партнериться.

Алексей: Прекрасно. Друзья, у нас в гостях была исполнительный директор «Рамблера» Анна Иванова. Аня, спасибо огромное за такое душевное, профессиональное, глубокое и искреннее интервью. Я просто счастлив, что ты так к нам пришла.

Анна: Спасибо, спасибо. Лёш, увидимся, зови. Зови.

Алексей: Друзья, с вами был подкаст «Как устроены медиа».До новых выпусков. Пока.

Все выпуски подкаста «Как устроены медиа»:

Канал «Как устроены медиа» →