Принципы шариата в исламском банковском секторе

Шариат — это система норм, сформированная на основе Корана, хадисов пророка Мухаммеда и работ мусульманских учёных. Торговые партнёрства раннего ислама строились на честном разделении прибыли: один участник вкладывал товар, другой труд, а фиксированного процента за пользование деньгами не существовало. Ростовщичество воспринималось как морально неприемлемое, поэтому прибыль могла появиться только из реальной коммерческой активности. В 1963 году египетский Mit Ghamr Savings Bank первым применил этот подход в современном формате: вкладчики передавали капитал, а банк инвестировал его в местные предприятия, получая долю дохода вместо заранее оговорённого процента. Идея оказалась жизнеспособной: за десять лет аналогичные структуры появились в Саудовской Аравии и Пакистане, а сегодня шариатские банки представлены от Куала‑Лумпура до Лондона.

Шариат задаёт банкам чёткие ориентиры:

Именно эти правила формируют альтернативу привычной схеме «кредит — процент». Вместо классического долга банк и клиент заключают партнёрство. При мурабахе учреждение покупает товар и тут же продаёт его заказчику с заранее оговорённой наценкой; при иджаре приобретённое оборудование сдают в аренду с правом последовательного выкупа; при мушараке банк входит в капитал проекта и получает прибыль пропорционально вложениям. Даже депозиты оформляются как мударaба: вкладчик предоставляет средства, а банк распоряжается ими в реальном секторе, делясь итоговым результатом.

Самый простой пример — семейная пара из Абу‑Даби, которая хочет купить квартиру. Обычный банк дал бы ипотеку под условные пять процентов годовых, исламский же банк выкупает недвижимость, а затем продаёт её супругам в рассрочку: разница между закупочной ценой и итоговой стоимостью жилья фиксируется сразу и остаётся неизменной. В Судане фермер берёт семена по мурабахе и расплачивается после сбора урожая, не опасаясь того, что проценты «съедят» прибыль. Девелопер в Катаре объединяет капитал с Masraf Al Rayan по схеме мушарака для строительства торгового центра: банк получает шестьдесят процентов доли и несёт ту же часть риска. Даже страхование организовано иначе — модель такафул формирует общую кассу взаимопомощи, а возможная прибыль распределяется среди участников, а не остаётся прибыльной статьёй страховой компании.

Запрет риба и привязка к реальным активам защищают рынок от пузырей. В мировой финансовый кризис 2008 года исламские банки не держали в портфелях ипотечные CDO, работали без кредитного плеча и потеряли меньше капитала, чем традиционные конкуренты. Сегодня, по оценке Islamic Financial Services Board, совокупные активы сектора превышают 3,3 трлн долларов и растут быстрее, чем баланс обычных банков: спрос подпитывает демографический тренд почти двух миллиардов мусульман и глобальный интерес к устойчивым инвестициям.

Шариат не допускает вложений в алкоголь, азартные игры, оружие и порнографию, поэтому портфель автоматически соответствует базовым критериям ESG. Это удобно не только религиозным инвесторам: европейские пенсионные фонды используют исламские индексы как готовый фильтр репутационных рисков. Всемирный банк, стремясь снизить бедность, привлекает механизмы мушараки к финансированию кооперативов в сельском хозяйстве Судана, а доход от религиозных благотворительных фондов — вакафов — направляется на школы и клиники.

Существуют и вызовы. Вторичный рынок сукук пока гораздо тоньше, чем рынок классических облигаций, потому что многие инвесторы держат бумаги до погашения. Разные страны по‑разному трактуют детали контрактов: крупной трансграничной сделке зачастую требуется несколько заключений шариатских советов. Рынок испытывает дефицит специалистов, способных совместить богословие с финансовой экспертизой; Deloitte прогнозирует нехватку примерно двух тысяч квалифицированных аудитов уже к 2027 году. Тем не менее сектор быстро учится: Бахрейн запустил регуляторную «песочницу», где стартапы тестируют блокчейн‑сукук, Малайзия внедряет API‑платформы для мгновенной проверки сделок, а Индонезия выпускает «зелёные» сукук, финансируя солнечные парки.

Для экспортёров, работающих с рынками Персидского залива, понимание шариатского банкинга открывает доступ к долгосрочным инвестициям с гибкими условиями. Внутри России реализуются пилотные схемы мурабахи в агросекторе и машиностроении, а интерес исламских фондов к инфраструктурным проектам может стать альтернативой дорогому рублёвому долгу. Что касается частных инвесторов, сукук показывает меньшую волатильность: в периоды фондовых турбуленций он защищает капитал лучше высокодоходных облигаций, даже если в спокойные годы уступает им по динамике роста.

К 2030 году почти четверть мировой молодёжи будет жить в мусульманских странах, и эта аудитория привыкнет к мобильным сервисам без скрытых комиссий. Если классический банкинг не переосмыслит философию, то партнёрская модель шариата может стать универсальным стандартом этичных финансов. Крупные глобальные банки, такие как Citi и Deutsche Bank, уже тестируют собственные линии шариатских продуктов, чтобы не потерять клиентов, для которых процент — не просто ставка, а вопрос веры.

Шариат не пытается бороться с прибылью; он лишь связывает её с реальной экономической ценностью и справедливым разделением риска. В мире, где каждые десять лет мы сталкиваемся с долговыми кризисами, такой подход выглядит не консервативной экзотикой, а возможным ориентиром для устойчивого будущего глобальных финансов.

📌 Подписывайтесь и читайте оригинальную версию статьи на нашем официальном сайте:

#исламскиефинансы #банкинг #шариат #риба #equalfinance #иджара #инвестиции

Официальный сайт
Телеграм канал
Дискуссионный клуб
ВК