ИТАЛЬЯНСКИЙ ЯЗЫК И ДИАЛЕКТЫ: В ЧЕМ РАЗНИЦА?

Это был именно Бергамо, город-тысячи Гарибальди*, который хотел принять диалектные знаки, чтобы отличить город, как будто устанавливая флаг независимой области. Это дает нам представление о том, на каком этапе находится проблема диалектов в Италии сегодня.

* В провинции Бергамо было больше всего мужчин, чем в других, и благодаря этому вкладу Бергамо до сих пор прозван “городом тысячи”.

Итальянские диалекты – это, по сути, диалекты латыни, одним из которых является тосканский (именно он остался наиболее близким к латыни). Когда римляне завоевали полуостров и впервые смогли его объединить, латынь, помимо использования в государственном управлении, постепенно утвердилась в качестве разговорного языка. Завоеванные италийские народы осваивали латынь разными путями, также примешивая элементы своих исконных языков.

После распада Римской империи, в результате нашествий варваров и феодальных войн, латынь пережила процесс разрыва и дробления, вызванный влиянием языков германских народов на латынь и изоляцией городов, обнесенных стенами, прерыванием связи и прекращением существования единого правительства. Затем, уже в Средние века, города, также чтобы запутать враждебных соседей, постепенно меняли идиомы и слова, чтобы их не понимали “чужаки”. Такая практика широко используется и сегодня, когда местные жители не хотят, чтобы “чужак” понял разговор, особенно если речь идет о деньгах или частных делах, переходя с языка на диалект даже в их присутствии.

После объединения Италии в 1800-х годах диалект был определен как повседневный бытовой язык крестьянской действительности. Итальянский язык в том виде, в котором на нем говорят сегодня, постепенно распространился в городах уже около 1600 года, что было определено историком Лоренцо Томазином как “городской говор“, который использовался в устной речи наряду с диалектами, а в письменной речи в основном использовался итальянский. Напротив, в сельских районах, которые оставались изолированными, говорили только на диалектах.

Таким образом, в прошлом диалект был признаком смиренной реальности людей, которые в силу социально-экономических факторов жили изолированно и необразованно. Сегодня, напротив, многие ссылаются на его “художественный” характер, поскольку он превратился в забаву притворных “интеллектуалов”, полемизирующих с “официальной культурой”, или политиков, которые хотят использовать его в политических целях для сепаратистских движений. Диалект, выражающий преимущественно бытовую реальность, определяется ими как “родной язык”, выражающий интимные чувства и семейное общение, а итальянский – как язык “мачехи” или “отца-хозяина”, которому учат “злые” профессора и который используется бюрократическим аппаратом “угнетателей”.

Ну, каждый язык – это диалект, который его породил. Во многих европейских странах национальным языком был придворный язык, который король навязывал всем своим подданным во всех регионах королевства. Однако Италия, как мы уже видели, меньше всего соответствовала этому утверждению: тосканский утвердился в качестве национальной модели, не опираясь на поддержку оружия, поскольку он уже использовался во всех доунитарных государствах, и объединила страну не Тоскана, а Пьемонт (а степень надрегионального участия в объединении Италии должна была быть гораздо выше, чем в любой другой европейской стране).

Конечно же, нет! Просто посмотрите на карту диалектов других стран, и вы увидите, что во всех европейских странах существуют различные диалекты. Однако кажется, что только в Италии так много шумихи вокруг проблемы диалектов. Любая страна, занимающая определенную территорию, имеет различия в речи, даже если письменный язык сохраняет свое единство. В Средние века эти различия в устной речи постепенно отразились и на письменном языке, так появились диалекты, пока сильное центральное правительство не установило единый стандарт для языка.

Даже в Америке это явление заметно: есть различные региональные акценты, являющиеся зародышами диалектов. И речь идет о лингвистически гораздо более “молодых” странах по сравнению с их бывшими европейскими метрополиями.

Также и в испаноязычной Америке, где испанский язык отличается завидным единообразием, в речи уже можно заметить несколько региональных разновидностей внутри каждой страны:

Не обязательно. В Италии, начиная с 1930-40-х годов, все изучают национальный итальянский. Но если вы хотите выучить какой-нибудь диалект (из множества), есть множество сайтов, но не удивляйтесь, что на каждом из них представлена какая-либо его форма, потому что в каждой провинции или городе диалект хотя бы немного меняется, и вы можете найти более одной разновидности, представленной каждым из преподавателей. Это также связано с тем, что диалект не представляет собой фиксированный и стабильный свод правил, он гораздо больше подвержен изменениям в зависимости от времени и территории, чем национальный язык.

Нет, не совсем так. Несмотря на то, что многие хотят “выкинуть” этот термин из политических соображений, во многих регионах нет единого диалекта: различия ощущаются от провинции к провинции, а иногда даже в пределах одной провинции. Даже в Тоскане, где зародился официальный итальянский язык, между Масса и Каррара, историческими соперниками, существует свой диалект, несмотря на то, что сегодня их разделяет всего лишь автомобильная дорога.

Это еще одна причина, по которой навязывание диалекта в качестве языка целого региона является натяжкой. Давайте рассмотрим два примера, один на севере, другой на юге: Ломбардия и Калабрия. В Ломбардии существует четкое различие между западными диалектами (миланским, или “истинным ломбардским”, как утверждают сепаратисты), восточными, более близкими к Венето, и альпийскими. В провинции Мантуя, с другой стороны, диалект даже не следует определять как ломбардский, поскольку он относится к эмильским диалектам. Также в Калабрии большая часть региона говорит на диалекте, родственном сицилийскому, а на севере – на диалекте, более похожем на неаполитанский.

С другой стороны, политический вес, конечно, имеет большое значение. Желание ввести диалект в школе (когда один и тот же язык принят даже не всеми в одном регионе), в государственном управлении и на дорожных знаках похоже на желание создать государство внутри государства. Но это еще и шаг назад в историческом плане, учитывая, что даже государства, существовавшие до объединения, задолго до воссоединения приняли “тосканский” язык, чтобы их понимали даже “чужаки” из других частей Италии.

Вернемся к Данте: даже для того, чтобы решить проблему “язык и диалект”, отец языка показывает путь к сосуществованию без споров. Уже в 1305 году Данте Алигьери в книге “De vulgari eloquentia” сформулировал требования к тому, как должен выглядеть итальянский язык:1 кардинальное: быть в состоянии использоваться всеми жителями страны и служить опорой для всех речевых оборотов (т.е. диалектов) страны. Процесс итальянизации этих диалектов, начавшийся еще в 1400 году и ускорившийся в XX веке, доказывает, что тосканский язык очень хорошо соответствовал этому требованию, поскольку именно он оставался наиболее близким к латыни, а значит, наиболее понятным и общим для всех итальянцев.

2 – придворный и 3 – куриальный: используется в “суде” (центральная власть) и в “курии” (государственная администрация), а также для того, чтобы быть понятным всем, не только в своем городе или провинции. И, как сказал Туллио де Мауро, вполне нормально, что на заседании муниципального совета люди говорят на диалекте, но протоколы пишут, инстинктивно, на итальянском.4- знаменитый: работающий на людей культуры и науки. Не считая великих литературных произведений, длинной традиции ученых, юристов, философов и деятелей культуры во всех областях знаний, которые итальянцы могли насчитать за последние 800 лет, это требование кажется более чем удовлетворительным. Сегодня диалект – это прежде всего литературный и поэтический язык. Но если интеллектуал хочет написать на диалекте научный, философский или юридический трактат, ему ничто не мешает…

В общем, кажется, что если диалект можно уважать в его частной сфере, не отказывая ему в социальной ценности, то тем более нельзя отказывать в этой ценности итальянскому языку за его столь же (или даже более) важную историческую, социальную и интеллектуальную роль. Борьба с итальянским языком, мотивированная культурной слепотой (или политической хитростью), похожа на желание разрушить историческое и художественное наследие страны, возможно, самое важное.