История уникальной операции. Как врачи “Эксимер” заменили структуры глаза и восстановили зрение пациенту после тяжелой травмы
В работе профессионалов регулярно случается условный Эверест — высота, которая раздвигает рамки известного опыта, квантовый скачок в диапазоне возможного. Одним из таких этапов для специалистов нашей клиники стала помощь пациенту, которому потребовалась реконструкция радужки, хрусталика и роговицы после травмы глаза. Об итогах операции беседуем с главным врачом клиники “Эксимер” в Петербурге, офтальмохирургом Евгением Гурмизовым.
Евгений Петрович, вы провели тысячи операций, почему эта — особенная?
– Во-первых, случай уникален тем, что подобная патология встречается крайне редко, и исход после первичной хирургии, как правило, плачевный — говорить о перспективах зрения не приходится. Во-вторых, несмотря на то, что после травмы произошла эвульсия, то есть, утрата радужки и хрусталика, удалось сохранить функции сетчатки и зрительного нерва глаза. Это имело решающее значение для зрения. После хирургической обработки на роговице остался широкий центральный рубец, который требовал дальнейших оптико-реконструктивных вмешательств.
Что произошло в жизни этого человека, из-за чего он обратился в «Эксимер»?
– Наш пациент — мужчина 50 лет, интересный человек, ведет активный образ жизни. Эта история началась восемь месяцев назад, когда во время поездки на квадроцикле он получил обширную травму веткой дерева. Он лишился передней части глаза: роговицы, радужки, хрусталика. Зрительные функции были нарушены, и на протяжении всего периода до операции в нашей клинике пациент мог видеть только одним здоровым глазом.
В чем для вас как хирурга была сложность в подготовке к этой операции?
– Патология непростая, потому что поврежденный глаз пациента был изолирован для диагностического исследования — как говорится, кот в мешке. Конечно, мы провели тщательное обследование, но детально изучить, что именно происходит на глазном дне, было невозможно — из-за рубца ткань роговицы утратила прозрачность. Применение относительно высокотехнологичных методов диагностики позволило определить состояние зрительной системы в целом. Но прогнозировать, что ожидать от этого глаза, было невозможно. Только в ходе самой операции и после нее был шанс понять, каков будет результат.
Какие хирургические задачи стояли перед вами? Вы стремились сделать глаз пациента видящим?
– Мы обсудили ситуацию с коллегами, с пациентом и стали планировать операцию. Это многозадачная нестандартная операция. Предполагался большой объем вмешательства — и это тоже делает случай особенным: замена травмированной роговицы с рубцовыми изменениями и швами после первичной хирургии, имплантация иридохрусталиковой диафрагмы, которая должна была заменить хрусталик и радужку одновременно.
Сложность заключалась еще и в том, что такая операция должна выполняться под общим наркозом по методике “открытого неба”. Что это значит? Мы удаляем полностью поврежденную роговицу, когда глаз открыт, — это самый уязвимый этап операции. Поэтому чрезвычайно важна быстрая, скоординированная и качественная работа всей хирургической бригады: хирурга, анестезиологов, инженера и медсестер.
Что представляет собой иридохрусталиковая диафрагма?
– Это медицинский девайс из искусственного биосовместимого материала, идентичного тому, из которого производят интраокулярные линзы. Имплант устанавливается единым блоком. Он полностью заменяет переднюю камеру глаза. Радует то, что это высокотехнологичное изделие производит отечественная компания. Благодаря технологии воссоздания любой палитры радужки за счет 1200 цветовых комбинаций нам удалось подобрать для пациента рисунок и оттенок, которые полностью совпадают с параметрами его здорового глаза.
О каких результатах проведенной работы уже можно говорить сейчас?
– На следующий день после операции у пациента восстановилось предметное зрение. Во время последнего визита в клинику он уже видел этим глазом на 45%. Окончательное восстановление зрения мы ожидаем через год, когда снимем швы. Пациент их даже не чувствует при моргании. Это погружной шов, выполненный таким образом, чтобы он не мешал в повседневной жизни. На уровне ощущений человек воспринимает его как обычную контактную линзу.
Потрясающе! И теперь этот человек сможет жить полноценной жизнью или его возможности по здоровью ограничены?
– Да, пациент уже вернулся к привычному образу жизни. Для его профессиональной деятельности зрение, которое он получил, пригодно. Понятно, что профессионально заниматься, например, вождением автотранспорта было бы нельзя, но нашему пациенту это не нужно. Уже сейчас могу сказать, что мы получили хорошие функциональные результаты.
Наверное, у этой операции есть и значительный психологический аспект: почти год прожить с невидящим глазом, а потом обрести зрение снова и избавиться от всех следов травмы. Пациент делился с вами своими впечатлениями?
- Конечно. Хотя, он довольно эмоционально сдержанный человек, спокойный, но прекрасно осознает всю сложность и объем проделанной работы, до глубины души впечатлен результатом и возможностью качественно видеть снова.
А какие выводы вы для себя сделали после этой операции?
- Конечно, за 25 лет практики это далеко не первый случай проведения сложного лечения. В нашей клинике мы выполняем весь спектр вмешательств на роговице: передние послойные, сквозные, задние послойные пересадки, имплантируем корнеальные сегменты тканей. Применяем фемтосекундный лазер нового поколения — один из наиболее современных инструментов в хирургическом лечении роговицы.
Но когда получаешь такой вызов, как этот, происходит некая переоценка всего опыта. Очень приятно получить столь эффективный клинический результат. Такая работа выбивает из рутинного потока и требует нестандартного мышления, творческого подхода, применения всех профессиональных навыков. Теперь, когда слышу, что искусственный интеллект доминирует над человеком, думаю, что это преждевременные слова, по крайней мере, в моей профессии. Ни один ИИ не сможет решить задачу со множеством неизвестных, с которой справились мы с коллегами. Чувствую, что своим делом занимаюсь.