Что такое зависимость от срочности?

Оказывается, такая зависимость существует (судя по всему, я не единственная в мире, кто горит азартом, выполняя задачу в последнюю минуту). Изучая тему, я обнаружила, что фраза «зависимость от срочности» впервые появилась в книге Стивена Кови «Главное внимание – главным вещам».

Теперь, прежде чем вы убежите с криком, чтобы не слышать набивших оскомину советов по самосовершенствованию, я скажу, что эта концепция сегодня представляет собой реальную опасность. Кови говорит: «Зависимость от срочности — это саморазрушительное поведение, которое временно заполняет пустоту, созданную неудовлетворенными потребностями». Кто знает, какие неудовлетворенные потребности я пыталась компенсировать во время ночной писательской сессии (спрошу своего психотерапевта на следующей неделе), но это определенно было деструктивным поведением.

Поскольку в наши дни все и вся одержимы нейробиологией, давайте посмотрим, почему человеческий мозг жаждет состояния неотложности. Доктор Рик Хэнсон пишет в Psychology Today, что срочность активирует мотивационные цепи, которые повышают уровень дофамина.

Когда мы решаем что-то сделать и затем доводим дело до конца, уровень дофамина повышается. Однако между стартом и финишем он падает. Ощущая падение дофамина, мы становимся раздражительными, нервными и тревожными. Поэтому еще упорнее стремимся к достижению целей.

«Но даже в лучшем случае мотивация, вызванная необходимостью, срочностью и давлением, наносит сопутствующий ущерб. Это сужает фокус к конкретной цели до туннельного зрения. Чувствуется напряжение, зажатость и дискомфорт — и это обычно запускает систему реакции на стресс, хроническая активация которой имеет множество негативных последствий для здоровья и благополучия в долгосрочной перспективе», — пишет Хэнсон.

Я постоянно откладываю дела на потом. Я всегда выполняю задуманное, но многие дела оттягиваю до последней минуты, создавая собственное давление (как исполнителя) и сокращая количество времени, в течение которого я могу что-то делать. И да, этот процесс вызывает выброс адреналина.

Доктор Дион Клайн называет зависимость от срочности «новой корпоративной болезнью». В статье, опубликованной в Wise Academy, она говорит: «Многие настолько привыкают к приливу адреналина, вызванного необходимостью срочно что-то сделать, что становятся зависимыми от него из-за чувства возбуждения и энергии — как игроки в азартные игры». Прочитав эти статьи, я начала понимать, что моя постоянная потребность создавать для себя зачастую недостижимые воображаемые цели и сроки вызывает у меня чрезмерный стресс. И что я, возможно, просто зависима от этого процесса.

Я обнаружила, что наиболее продуктивна, когда расслаблена и не тороплюсь. Надеюсь, что, осознав склонность имитировать занятость, мы сможем оптимизировать свои действия и научимся делать только то, что действительно важно

По мнению клинического психолога Эльзы Андрон, существует три типа зависимых от срочности людей.

Любители адреналина — вынуждены достигать все больших и больших высот. «Они ходят по канату между конструктивным давлением, которое мотивирует, и деструктивным, которое может парализовать», — говорит Андрон. Любители адреналина часто используют для создания стрессовых ситуаций внешнюю мотивацию — например, планируют вечеринку, чтобы сделать дома уборку, или ставят дедлайны там, где они не требуются.
Прокрастинаторы — откладывают дела до последней минуты, чтобы получить выброс дофамина. Часто у этих людей нет мотивации что-то делать, если их не поджимает время. Не все прокрастинаторы зависимы от срочности, но некоторые — да.
Перфекционисты — Андрон называет третий тип зависимых перфекционистами, но относится к ним не так, как мы привыкли. Этот тип людей бесконечно обдумывает проект, прежде чем создать что-то осязаемое. Они никак не могут взяться за дело, так как считают, что недостаточно хорошо все продумали, поэтому тянут до последней минуты

Итак, я предлагаю четыре вопроса, которые нужно задать себе, отвечая на запросы, приступая к новому проекту или устанавливая срок:

Это важно? Если да, то почему?
Как мое тело реагирует на решение или обязательство сделать это? Чувствую ли я стресс или расслабление? Я зажата или открыта?
Сколько времени это займет? (И если я устанавливаю для себя дедлайн — действительно необходимый — то добавляю 15% к этому времени.)
Чего я избегаю или пытаюсь скрыть?

В случае с последним вопросом, не всегда есть что-то, чего я избегаю или пытаюсь скрыть, но задать себе этот вопрос всегда полезно.

Я нахожу идею зависимости от срочности захватывающей. Человеческий мозг — такая эффективная загадка, и это явление не исключение. Зависимость от срочности, подпитываемая культурой суеты, широко распространена в современном обществе. Мы носим слово «занят» как почетный знак. Но если действительно задуматься об этом, то понятно, что мы наиболее продуктивны, когда не заняты.

Дофаминовый выброс от быстрых достижений настолько хорош, что для некоторых становится непреодолимым. Да, усердно работать и быстро добиваться своих целей — это потрясающе. Мотивация и драйв — это одинаково круто. Стресс, который сопровождает постоянное состояние гипервозбуждения,… не круто.