Глобальная региональная банковская парадигма

Геополитические риски последних лет заставили профессиональное финансовое сообщество пересмотреть взгляды на устройство банковской системы

Со временем стало понятно, что модель банковского сектора не должна быть излишне централизованной. Об индивидуальном подходе в банкинге упомянул президент Ассоциации банков России (АБР) Анатолий Козлачков в своем первом интервью для «Б.О» в этой должности. С ним заочно согласился Алексей Войлуков, вице-президент АБР, справедливо утверждая, что в предыдущие годы на рынке превалировала идея о целесообразности крупных финансовых учреждений, которые обладают большим финансовым, технологическим и кадровым потенциалом для развития прорывных технологий, в то время как малым и средним банкам необходимо уделять сверхпристальное внимание контролю за сомнительными операциями их клиентов и экономической целесообразности (возможно даже, целесообразности своего существования. — Ред.).

«Теперь пришло понимание, что в данном случае лучше иметь большее количество финансовых учреждений, “распылив” транзакции так, чтобы не дать возможности “придушить” трансграничные расчеты»,

— пояснил эксперт в статье «Децентрализованный банкинг» — это наш новый рейтинг региональных банков.

Вообще, каждый год мы составляем новый интересный рейтинг; в прошлом году это был рейтинг российских вузов по востребованности их выпускников в банках и финансовых компаниях, а в этом году мы решили посчитать региональные банки.

Внимание к «малым» привлекает и тот факт, что нишевые банки могут высококлассно и уникально обслуживать потребности клиентов в узких сегментах.

Клиенту удобно пользоваться широким спектром сервисов в универсальной кредитной организации, однако она не может предложить 100%-ную гибкость по каждому финансовому продукту. Специализированные игроки намного лучше понимают нужды потребителей, делают необходимое предложение и даже могут выработать индивидуальные продукты под запрос.

Но здесь полезно снова окунуться в историю, чтобы правильно усвоить ее уроки. Тенденция к снижению личной продуктивности отдельных членов группы по мере роста ее численности была впервые описана в начале ХХ в. французским профессором сельскохозяйственной инженерии Максимилианом Рингельманом (1861–1931). Серия экспериментов, результаты которых остались в психологии под названием «эффект Рингельмана», заключалась в следующем: обычным людям предлагали поднимать тяжести. Для каждого фиксировали максимальный вес, который он «потянул». После чего людей объединяли в группы, сначала по двое, потом — по четыре человека, по восемь и т.д. Ожидания были понятны: если один человек может поднять — условно — 100 кг, то двое должны вместе поднять либо 200 кг, либо еще больше. Ведь мифическое представление о том, что групповая работа позволяет достичь большего, что ее результат превосходит сумму отдельных результатов членов группы, уже существовало. И до сих пор существует и активно поддерживается.

Но — увы! Двое людей поднимали лишь 93% суммы их индивидуальных показателей. А восемь — лишь 49%. Повторяли задания на других упражнениях, например на перетягивании каната. И опять тот же результат. Увеличивали численность групп — процент только падал. Причина ясна. Когда человек рассчитывает сам на себя, он прилагает максимум усилий. А в группе можно сэкономить силы: никто же не заметит…

А вообще, можно было бы не приводить в пример эти эксперименты, а просто вспомнить анекдот о жителях деревни, которые решили на праздник вскладчину налить бочку водки. В том анекдоте каждый двор деревни принес по ведру самогонки на общий праздник. Наполнили бочку, в предвкушении торжества разлили по стаканам и обнаружили, что бочка заполнена простой водой: каждый принес ведро воды, рассчитывая, что в общем объеме алкоголя его хитрость не заметят.

Возможность поразмыслить о том, какое эти исторические экскурсы и анекдоты имеют отношение к трансформации российской банковской системы под напором глобальных, мегаисторических вызовов, мы предоставим читателям «Банковского обозрения» без наших подсказок.